Из Обзора практики ВС РФ 2-2016: Экономколлегия рассказала, когда ст. 169 ГК РФ применять не стоит

Не так давно был опубликован очередной многостраничный Обзор практики ВС РФ (№ 2 за 2016 г., утвержден Президиумом ВС РФ от 06.07.2016 г.).

Как обычно, документ представляет собой материал для длительного и медлительного чтения (благо сезон отпусков предоставляет для этого время). Не претендуя на этот раз на «Обзор Обзора», хотела бы обратить ваше внимание, уважаемые коллеги, на те разделы, которые показались особенно интересными.

Основой для этой заметки стал п. 5 раздела II Обзора «Разрешение споров, связанных с недействительностью сделок».

Вывод из всей истории, по традиции Обзоров предваряющий непосредственно описание ситуации и логику суда, звучит следующим образом:

«Крупная сделка хозяйственного общества, совершенная на основании подложных документов без согласия единственного участника, не может быть признана ничтожной на основании ст. 169 ГК РФ, как совершенная с целью, противной основам правопорядка и нравственности».

Вообще вопрос о том, какие же у нашего (и не только) правопорядка и нашей (или иной другой) нравственности основы – спорный и уходящий корнями в далекое прошлое. Несмотря на неоднократную критику данных конструкций, высказываемую в разные периоды метрами юриспруденции, данные расплывчатые и эфемерные категории из нормативных актов никуда не исчезают (в компании с не упомянутой еще, но ожидающей своего выхода на сцену в конце данной истории «доброй совестью»).

В некоторых ситуациях несоответствие цели сделки «основами правопорядка и нравственности» интуитивно понятно: например, купля-продажа водительского удостоверения (уголовным правом рассматриваемая со своей колокольни, но не перестающая при этом быть гражданско-правовой сделкой в общем-то), очевидно, основам правопорядка противоречит (т.к. права покупать нельзя, равно как и продавать тоже, а надо только получать – через муки обучения и тернии экзаменов, и выдавать – в полном соответствии с требованиями законодательства).

Или же купля-продажа человека – и безнравственно, и против правопорядка.

Но в жизни неочевидных ситуаций бывает, разумеется, гораздо больше, чем очевидных. И в таких случаях ст. 169 ГК РФ остается одной из потенциальных палочек-выручалочек, которой пытаются воспользоваться, когда более веских аргументов уже не хватает (и опять к месту будет вспомнить об еще одной «выручалочке», которая в последнее время работает все чаще – недобросовестности).

Во включенной в Обзор истории (ее первоисточник – Определение ВС РФ № 308-ЭС15-18008) директор ООО подписал от имени общества договор ипотеки, использовав поддельные документы, свидетельствующие об одобрении данной сделки единственным участником общества. Когда банк потребовал обращения взыскания на заложенное имущество, общество и его участник пытались оспорить договор ипотеки как недействительный в силу отсутствия одобрения крупной сделки участником (Дело № А32-21102/2010).

Когда такой путь не привел к результату – был предъявлен иск о недействительности данной сделки по ст. 169 ГК РФ с приложением в качестве доказательства вступившего в силу приговора против директора-подписанта по ч. 2 ст. 201 УК РФ (т.е. злоупотребление полномочиями, повлекшее тяжкие последствия [Это в Обзоре упомянута ст. 201. Если смотреть первоисточник, используемый составителями Обзора, т.е. Определение ВС РФ № 308-ЭС15-18008, то видно, что директор был осужден еще и за попытку организации убийства]).

Суд первой инстанции, апелляция и кассация, впечатленные, видимо, приговором, встали на сторону общества, однако Судебная коллегия ВС РФ акты нижестоящих судов отменила и в удовлетворении требований отказала.

ВС РФ отметил, что коль скоро истец ссылался на ст. 169 ГК РФ, он должен был доказать

«наличие у сторон (либо у одной из сторон) договоров ипотеки при их заключении цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, то есть не просто цели на заключение сделки, не соответствующей требованиям закона или иных правовых актов, а нарушающей основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои».

При этом, по мнению ВС РФ, необходимо было доказывать противоправность и противоречие нравственности не помыслов директора (каковые действительно подтверждает приговор), а непосредственно заключенных сделок, т.е. ипотеки.

В то же время суд отметил, что

«Само по себе обременение имущества ипотекой (даже направленное на обеспечение исполнения обязательств третьих лиц в отсутствие для залогодателя экономической целесообразности) не свидетельствует о наличии у одной из сторон сделки цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Напротив, договор ипотеки является одной из наиболее распространенных договорных конструкций, регулярно применяемых участниками гражданского оборота, так как залог во многом направлен на развитие кредитных отношений, которые являются одной из необходимых предпосылок экономического роста. Следовательно, заключение залоговых соглашений указывает на наличие у сторон целей, соответствующих как основам правопорядка, так и экономической политике государства».

Приведу еще несколько достойных, на мой взгляд, внимания, цитат из Обзора:

«… нарушение прав конкретного лица хоть и является противозаконным, вместе с тем еще не свидетельствует о наличии у правонарушителя асоциальной цели по смыслу ст. 169 ГК РФ, равно как не свидетельствует о наличии такой цели само по себе нарушение конкретной нормы права».

И

«суды не приняли во внимание, что российский правопорядок базируется также на необходимости защиты прав добросовестных лиц и поддержании стабильности гражданского оборота, что в числе прочего подразумевает направленность правового регулирования и правоприменительной практики на сохранение юридической силы заключенных сделок.

Поэтому приоритет в рассматриваемом случае необходимо было отдать банку как лицу добросовестному, положившемуся на представленный генеральным директором, сведения о котором имелись в ЕГРЮЛ, комплект документов».

Судьи ВС РФ, в отличие от судей нижестоящих судов, выстроили следующую логическую цепочку:

В обществе – единственный участник.

Единственный участник обладает полным контролем и свободой в принятии кадровых решений, ему не нужно договариваться с другими участниками о кандидатуре директора, а значит «для любого разумного участника оборота очевидно, что лицо, назначаемое на должность генерального директора, пользуется личным доверием единственного участника».

Как следствие,

«действия в ущерб интересам банка, направленные на аннулирование выданного таким директором залога, свидетельствуют о попытке истца переложить негативные последствия осуществленного им неправильного выбора менеджера на третье лицо, что не согласуется с принципом добросовестности (ст. 1 и 10 ГК РФ)».

Другими словами мысль можно сформулировать следующим образом: если вас обманул тот, кому вы доверились, это ваши с ним личные взаимоотношения, третьих лиц не касающиеся.

Рассуждения Экономической коллегии вдвойне интересны, т.к., согласно тексту первоисточника (Определения ВС РФ, а не Обзора), в деле имелось самостоятельное основание для отказа в иске – пропуск исковой давности, которую, по мнению ВС РФ, надо было исчислять по правилам, действующим в момент заключения и исполнения договоров (2009-2010 г.) и которая, как посчитала коллегия, истекла еще летом 2013 г. (т.е. до внесения поправок в ГК РФ, распространивших новые правила об исчислении давности на требования, не истекшие к 1 сентября 2013 г.).