В 2011 году правительство предпримет очередную попытку борьбы с "серым" импортом и нелегальным оттоком капитала из РФ. С марта 2011 года с ряда операций банков для налоговых, таможенных органов и Росфинмониторинга снимается режим банковской тайны, а к середине 2011 года может вступить в действие проектируемая Минфином система сплошного валютного контроля операций, обеспечивающих "серый" сектор экономики — с участием Центрального банка (ЦБ), Федеральной таможенной службы (ФТС), Федеральной налоговой службы (ФНС) и Росфинмониторинга. Наступление на теневой сектор правительство и ЦБ готовят с апреля 2010 года: возможно, резкий рост оттока капитала во втором полугодии 2010 года — реакция на эти планы и на приближение выборов.
Встреча премьер-министра Владимира Путина с главой Росфинмониторинга Юрием Чиханчиным 16 ноября — в ее публичной части обсуждались проблемы коррупции в околобюджетной сфере — получила неожиданное продолжение. 18 ноября Минфин опубликовал проект поправок к законам N 173 "О валютном контроле" и N 115 "О противодействии легализации (отмыванию)", которые дополнят подписанный в тот же день президентом Дмитрием Медведевым закон "О внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ в части регулирования обмена документами и информацией между органами валютного контроля и агентами валютного контроля". Законы дополняют друг друга и в итоге должны создать новую модель контроля госорганами "серых" операций с капиталом и импортом и экспортом товаров и услуг.
О намерении правительства частично снять режим банковской тайны для ФНС, ФТС и Росфинмониторинга "Ъ" писал еще 23 апреля. А в начале ноября (см. "Ъ" от 3 ноября) директор департамента финансового мониторинга и валютного контроля ЦБ Елена Ищенко объявила, что Минфин поправками в закон N 173 в ближайшее время регламентирует права ФНС на получение информации в банках об операциях их клиентов. Запросы же с требованием детальной информации о валютных сделках регулятор разослал всем активным игрокам валютного рынка еще в сентябре (см. "Ъ" от 18 ноября).
Но сами по себе эти мероприятия выглядели малоэффективными: система валютного контроля в РФ, представленная ЦБ и банками как его агентами, а также Росфинмониторингом, после снятия в 2006 году ограничений по движению капитала не имела информационной связи с контролем ФТС товарных потоков экспорта и импорта.
ФНС же, в свою очередь, работает в своей части системы валютного контроля самостоятельно. Правда, проектом закона, подписанного господином Медведевым, с марта 2010 года ФТС, ФНС, ЦБ и Росфинмониторинг получали право обмена информацией об операциях клиентов, а ФТС вменялось в обязанность контролировать режим валютного контроля при "вывозе" товаров из РФ (ранее — только "ввоз"). Но это не решало проблемы: контроль "товарной" и "денежной" части внешнеэкономической деятельности оставался ведомственным и раздельным.
Проект Минфина дополняет систему до выглядящей хоть и громоздкой, но работоспособной. Поправки в закон N 173 устанавливают единые правила оформления резидентами РФ паспортов внешнеэкономических сделок, их перевода в другой банк и закрытия ("лазейки", связанные с переводом паспортов, стали популярны после 2007 года). ФТС будет обязана требовать номера стандартизуемых законом паспортов сделки у участников внешнеэкономической деятельности (ВЭД), а также сообщать органам и агентам валютного контроля в электронном виде данные о фактическом ввозе и вывозе товаров на границе РФ, эти сведения будут открыты для ФНС, ЦБ и Росфинмониторинга. Единая система будет электронной, документы в ней будут иметь юридическую силу, Минфин также предполагает ограничить возможности запроса документов у участников ВЭД контрольными органами кругом документов из обычного документооборота компаний.
Сопоставление "денежной" и "товарной" части позволит ЦБ и правительственным ведомствам "подступиться" к двум столпам российского теневого сектора — "транзиту" и "серому" импорту. Первый предполагает вывод денежных средств "теневого" сектора за пределы РФ, распространенной схемой работы здесь является фиктивный импорт товаров, услуг, иных активов и прав интеллектуальной собственности, в лжеоплату которых средства перечисляются за пределы РФ. Второй предполагает оплату по сходным схемам поставок в РФ товаров, ввезенных по заниженной стоимости или контрабандно. Наконец, на схеме лжеэкспорта построены популярные криминальные схемы возврата экспортного НДС из бюджета.
Актуальность этой работы лишь увеличил (см. "Историю вопроса") рост оттока капитала из РФ во втором полугодии, усиливающий валютные риски ЦБ. Помимо желания ЦБ и Белого дома более эффективно ограничить рост импорта, идущего в том числе и по "серым" каналам, возможно, активность властей вызывают прогнозы роста оттока капитала накануне выборной кампании 2011-2012 годов. Впрочем, и сама по себе информация о готовности Белого дома и Кремля создать эффективную систему контроля "серых" импорта и оттока капитала, и усиление антикоррупционной риторики, и отставка Юрия Лужкова могли спровоцировать рост оттока, с которым призваны бороться поправки Минфина и новые правила валютного регулирования (подробнее о них см. www.kommersant.ru). Но рост оттока капитала может быть связан и с ожидаемым восстановлением офшорных схем работы крупных холдингов РФ (см. "Ъ" от 14 и 15 ноября), работавших с 2008 года в "антикризисном" режиме.
Помимо "технологических" изменений в валютный контроль, Белый дом не хочет отказываться и от чисто полицейских мер борьбы с коррупцией. Поправки Минфина предполагают автоматическую криминализацию невозврата валютной выручки (ранее — ст. 193 УК РФ) по статьям 174 и 174.1 УК РФ, наказывающим "отмывание" лишением свободы на срок до десяти лет. Впрочем, сам по себе режим валютного контроля лишь предоставит четверке контрольных ведомств, Министерству внутренних дел и следственному комитету при прокуратуре информацию об инфраструктуре "серого" импорта и об операциях по "серому" экспорту капитала. Среди владельцев "теневого" капитала в силу роста "коррупционного налога" (см. "Ъ" от 1 ноября) доля госчиновников существенно увеличивалась с 2005 года. Учитывая это, превращение информации из системы валютного контроля в уголовные дела о коррупции и контрабанде — не технический, а чисто политический вопрос.
Дмитрий Бутрин
Газета «Коммерсантъ» № 215/П (4515) от 22.11.2010
Встреча премьер-министра Владимира Путина с главой Росфинмониторинга Юрием Чиханчиным 16 ноября — в ее публичной части обсуждались проблемы коррупции в околобюджетной сфере — получила неожиданное продолжение. 18 ноября Минфин опубликовал проект поправок к законам N 173 "О валютном контроле" и N 115 "О противодействии легализации (отмыванию)", которые дополнят подписанный в тот же день президентом Дмитрием Медведевым закон "О внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ в части регулирования обмена документами и информацией между органами валютного контроля и агентами валютного контроля". Законы дополняют друг друга и в итоге должны создать новую модель контроля госорганами "серых" операций с капиталом и импортом и экспортом товаров и услуг.
О намерении правительства частично снять режим банковской тайны для ФНС, ФТС и Росфинмониторинга "Ъ" писал еще 23 апреля. А в начале ноября (см. "Ъ" от 3 ноября) директор департамента финансового мониторинга и валютного контроля ЦБ Елена Ищенко объявила, что Минфин поправками в закон N 173 в ближайшее время регламентирует права ФНС на получение информации в банках об операциях их клиентов. Запросы же с требованием детальной информации о валютных сделках регулятор разослал всем активным игрокам валютного рынка еще в сентябре (см. "Ъ" от 18 ноября).
Но сами по себе эти мероприятия выглядели малоэффективными: система валютного контроля в РФ, представленная ЦБ и банками как его агентами, а также Росфинмониторингом, после снятия в 2006 году ограничений по движению капитала не имела информационной связи с контролем ФТС товарных потоков экспорта и импорта.
ФНС же, в свою очередь, работает в своей части системы валютного контроля самостоятельно. Правда, проектом закона, подписанного господином Медведевым, с марта 2010 года ФТС, ФНС, ЦБ и Росфинмониторинг получали право обмена информацией об операциях клиентов, а ФТС вменялось в обязанность контролировать режим валютного контроля при "вывозе" товаров из РФ (ранее — только "ввоз"). Но это не решало проблемы: контроль "товарной" и "денежной" части внешнеэкономической деятельности оставался ведомственным и раздельным.
Проект Минфина дополняет систему до выглядящей хоть и громоздкой, но работоспособной. Поправки в закон N 173 устанавливают единые правила оформления резидентами РФ паспортов внешнеэкономических сделок, их перевода в другой банк и закрытия ("лазейки", связанные с переводом паспортов, стали популярны после 2007 года). ФТС будет обязана требовать номера стандартизуемых законом паспортов сделки у участников внешнеэкономической деятельности (ВЭД), а также сообщать органам и агентам валютного контроля в электронном виде данные о фактическом ввозе и вывозе товаров на границе РФ, эти сведения будут открыты для ФНС, ЦБ и Росфинмониторинга. Единая система будет электронной, документы в ней будут иметь юридическую силу, Минфин также предполагает ограничить возможности запроса документов у участников ВЭД контрольными органами кругом документов из обычного документооборота компаний.
Сопоставление "денежной" и "товарной" части позволит ЦБ и правительственным ведомствам "подступиться" к двум столпам российского теневого сектора — "транзиту" и "серому" импорту. Первый предполагает вывод денежных средств "теневого" сектора за пределы РФ, распространенной схемой работы здесь является фиктивный импорт товаров, услуг, иных активов и прав интеллектуальной собственности, в лжеоплату которых средства перечисляются за пределы РФ. Второй предполагает оплату по сходным схемам поставок в РФ товаров, ввезенных по заниженной стоимости или контрабандно. Наконец, на схеме лжеэкспорта построены популярные криминальные схемы возврата экспортного НДС из бюджета.
Актуальность этой работы лишь увеличил (см. "Историю вопроса") рост оттока капитала из РФ во втором полугодии, усиливающий валютные риски ЦБ. Помимо желания ЦБ и Белого дома более эффективно ограничить рост импорта, идущего в том числе и по "серым" каналам, возможно, активность властей вызывают прогнозы роста оттока капитала накануне выборной кампании 2011-2012 годов. Впрочем, и сама по себе информация о готовности Белого дома и Кремля создать эффективную систему контроля "серых" импорта и оттока капитала, и усиление антикоррупционной риторики, и отставка Юрия Лужкова могли спровоцировать рост оттока, с которым призваны бороться поправки Минфина и новые правила валютного регулирования (подробнее о них см. www.kommersant.ru). Но рост оттока капитала может быть связан и с ожидаемым восстановлением офшорных схем работы крупных холдингов РФ (см. "Ъ" от 14 и 15 ноября), работавших с 2008 года в "антикризисном" режиме.
Помимо "технологических" изменений в валютный контроль, Белый дом не хочет отказываться и от чисто полицейских мер борьбы с коррупцией. Поправки Минфина предполагают автоматическую криминализацию невозврата валютной выручки (ранее — ст. 193 УК РФ) по статьям 174 и 174.1 УК РФ, наказывающим "отмывание" лишением свободы на срок до десяти лет. Впрочем, сам по себе режим валютного контроля лишь предоставит четверке контрольных ведомств, Министерству внутренних дел и следственному комитету при прокуратуре информацию об инфраструктуре "серого" импорта и об операциях по "серому" экспорту капитала. Среди владельцев "теневого" капитала в силу роста "коррупционного налога" (см. "Ъ" от 1 ноября) доля госчиновников существенно увеличивалась с 2005 года. Учитывая это, превращение информации из системы валютного контроля в уголовные дела о коррупции и контрабанде — не технический, а чисто политический вопрос.
Дмитрий Бутрин
Газета «Коммерсантъ» № 215/П (4515) от 22.11.2010
