- 20 Янв 2011
- 112
- 111
Первый заместитель председателя Верховного суда в отставке, профессор Российской правовой академии Владимир Радченко.
Сейчас на рассмотрении в Госдуме находится более 500 законопроектов в различной стадии готовности. Такое значительное количество заставляет задумываться о том, насколько правильно расставлены акценты в свете значимости и экономической цены принятых и непринятых решений.
По закону о бюджете три ближайших года государство должно будет тратить на содержание службы исполнения наказаний примерно 159 млрд руб. в год. По официальной статистике, среднее количество заключенных в местах лишения свободы составляет примерно 900 000 человек, т. е. один заключенный обходится бюджету более чем в 176 000 руб. в год, или примерно в 14 500 руб. в месяц. По данным Росстата, зарплату ниже 13 800 руб. в России в апреле 2010 г. получали 46,5% наемных работников. Получается, что на арестанта государство тратит больше, чем на многих тружеников бюджетной сферы. И это если считать только затраты на службу исполнения наказаний. Если же считать расходы на всю инфраструктуру, которая оказывает услуги по борьбе с преступностью, — МВД, прокуратуру, уголовные суды, — эти цифры вырастут в разы, каждый находящийся в местах лишения свободы становится «золотым» для бюджета.
Россия вместе с США являются абсолютными лидерами в мире как по общему количеству тюремного населения, так и по его доле в общей численности населения. Пусть американцы разбираются со своими проблемами сами. Наш пенитенциарный провал связан с серьезными недостатками уголовного закона и правоприменения, с откровенно карательным перекосом в уголовной политике. Дело здесь не просто в пренебрежении принципами гуманизма. Наша уголовная юстиция осуществляет этот карательный перекос любой ценой, в самом прямом экономическом смысле, нисколько не интересуясь тем, во что это обходится стране как в смысле бюджетных расходов, так и в смысле иных негативных последствий для экономики и социальной структуры общества.
Уровень жизни народа зависит от эффективности экономики. В рыночной экономике многое решает малый и средний бизнес. От инициативы и предприимчивости его представителей зависит не только их благосостояние, но и благосостояние значительной части населения. Эти люди, действующие на свой страх и риск, нуждаются во всемерной общественной и государственной поддержке. Однако у нас значительное количество проблем, стоящих перед бизнесменами, вызвано действиями государства. Общеизвестно: чем выше зарегулированность экономической деятельности, тем больше поле для коррупции. Сказанное в полной мере относится к уголовному законодательству. Оно насыщено нормами, устанавливающими ответственность бизнесменов за действия, не причиняющие вреда ни государству, ни обществу, ни гражданам.
К сожалению, предложения привести наш уголовный закон в соответствие с требованиями экономической целесообразности и элементарного здравого смысла не встречают должной поддержки. Например, группой видных юристов и экономистов в соответствии с поручением президента разработана Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере, которая в сентябре прошлого года была предметом парламентских слушаний и получила одобрение как основа для совершенствования уголовного законодательства в части, касающейся экономической деятельности. До сих пор положения концепции не использованы в текущей законопроектной работе, концепция встречает самое серьезное сопротивление, прежде всего со стороны правоохранителей, являющихся получателями бюджетных средств на борьбу с преступностью.
Простейший пример — предложение исключить из УК статью 193 об уголовной ответственности за невозвращение валютных средств из-за границы. Базовое законодательство о валютном регулировании и контроле давно изменилось, граждане и юридические лица — российские резиденты имеют право открывать валютные счета за рубежом, однако статья 193, оставаясь мертвой, так и не исчезла из УК.
Еще более важный пример — статья 171 УК, устанавливающая уголовную ответственность тех, кто занимается предпринимательской деятельностью без регистрации или лицензии. Никакого реального ущерба обществу или конкретным гражданам такие действия не наносят, ответственность практически во всех случаях здесь наступает не за ущерб, а за получение дохода. Получил доход без регистрации или лицензии — садись в тюрьму! С точки зрения экономики это абсурд: человека, который работал сам, давал работу другим, содержал себя и свою семью, тем самым приумножал ВВП, сажают в тюрьму — и страна вынуждена его содержать.
Вот какая история была опубликована в свое время на сайте МВД. Фермер из Ставрополья занялся утилизацией выбрасываемого населением мусора, не догадавшись получить на эту деятельность лицензию. Когда его выручка приблизилась к 1,5 млн руб., Георгиевский райотдел милиции возбудил в отношении фермера уголовное дело за незаконное предпринимательство. Экономическая логика здесь есть, только если смотреть с точки зрения некоторых правоохранителей. Статистика по такого рода уголовным делам говорит, что количество материалов о преступлениях, по которым ведутся проверки, количество возбужденных уголовных дел и количество вынесенных судами обвинительных приговоров различаются в разы. Что само по себе может свидетельствовать о том, что провозглашаемая в отношении этой статьи функция борьбы с преступностью полностью утрачена и заменена коррупционной составляющей.
Такой же коррупционной и разрушительной для экономики страны является статья 174.1, которая устанавливает ответственность за легализацию (отмывание) средств, полученных этим же лицом от преступной деятельности (это не обязательно хищения, такими средствами могут быть доходы от предпринимательства с нарушением правил лицензирования, недоплаченные налоги, недоплаченные таможенные платежи и т. п.). Эта статья в нашей стране применяется не к торговцам людьми, оружием или наркотиками, не к организаторам подпольных публичных домов, а к предпринимателям, обвиненным в незаконной предпринимательской деятельности. В совокупности со статьей 171 и другими статьями статья 174.1, имеющая очень высокие санкции (до 10 лет лишения свободы), стала дубиной, которой коррумпированная часть нашей уголовной юстиции может выколачивать взятки, нисколько не заботясь при этом, что заодно громит и нашу экономику.
То же самое относится и к части первой статьи 188 УК (контрабанда). Контрабандистом объявляется всякий, кто совершил ошибку при составлении таможенной документации. Если цена перевозимого через таможню товара — 1,5 млн руб. или более, такая ошибка будет означать для предпринимателя (и не только предпринимателя) реальную опасность оказаться в тюрьме. А если этот товар до пересечения границы уже был кому-то предварительно продан, то это по понятиям наших правоохранительных органов будет означать легализацию (отмывание) и тюремный срок будет существенно увеличен.
Странные вещи в отношении предпринимателей приходится наблюдать и в нашем правоприменении. Например, преступными могут быть признаны сделки и иные юридически значимые действия, которые до этого другим судом были признаны соответствующими закону. Так, прокуратура Татарстана добивалась через арбитражные суды отмены сделки предпринимателя Суринова. Все инстанции этих судов, включая Высший арбитражный суд, признали сделку соответствующей закону. Тогда за эти же действия в отношении Суринова было возбуждено уголовное дело, и суд общей юрисдикции осудил его за мошенничество на девять лет, хотя согласно требованиям статьи 90 УПК установленные арбитражным судом обстоятельства обязательны при рассмотрении уголовных дел. Аналогичным образом был осужден к трем годам лишения свободы за должностное преступление, несмотря на два решения арбитражных судов, бывший главный финансист Министерства обороны генерал Олейник, дело в отношении которого было прекращено только президиумом Верховного суда. И странной выглядит позиция ряда силовых ведомств, сопротивляющихся предложению дополнить закон нормой о том, что сделка, признанная судом законной, не может рассматриваться в качестве преступной до тех пор, пока решение суда не опровергнуто вышестоящим судом.
Все это говорит о неотложности реализации тех рекомендаций, которые заложены в Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. За игнорирование этих предложений, отказ отменять коррупционные и антиэкономические статьи уголовного закона страна ежедневно платит весьма дорого — бюджетными и небюджетными деньгами, не говоря уже о самом неблагоприятном влиянии такого положения дел на инвестиционный и общий предпринимательский климат в стране.
Первый заместитель председателя Верховного суда в отставке, профессор Российской правовой академии Владимир Радченко
Сейчас на рассмотрении в Госдуме находится более 500 законопроектов в различной стадии готовности. Такое значительное количество заставляет задумываться о том, насколько правильно расставлены акценты в свете значимости и экономической цены принятых и непринятых решений.
По закону о бюджете три ближайших года государство должно будет тратить на содержание службы исполнения наказаний примерно 159 млрд руб. в год. По официальной статистике, среднее количество заключенных в местах лишения свободы составляет примерно 900 000 человек, т. е. один заключенный обходится бюджету более чем в 176 000 руб. в год, или примерно в 14 500 руб. в месяц. По данным Росстата, зарплату ниже 13 800 руб. в России в апреле 2010 г. получали 46,5% наемных работников. Получается, что на арестанта государство тратит больше, чем на многих тружеников бюджетной сферы. И это если считать только затраты на службу исполнения наказаний. Если же считать расходы на всю инфраструктуру, которая оказывает услуги по борьбе с преступностью, — МВД, прокуратуру, уголовные суды, — эти цифры вырастут в разы, каждый находящийся в местах лишения свободы становится «золотым» для бюджета.
Россия вместе с США являются абсолютными лидерами в мире как по общему количеству тюремного населения, так и по его доле в общей численности населения. Пусть американцы разбираются со своими проблемами сами. Наш пенитенциарный провал связан с серьезными недостатками уголовного закона и правоприменения, с откровенно карательным перекосом в уголовной политике. Дело здесь не просто в пренебрежении принципами гуманизма. Наша уголовная юстиция осуществляет этот карательный перекос любой ценой, в самом прямом экономическом смысле, нисколько не интересуясь тем, во что это обходится стране как в смысле бюджетных расходов, так и в смысле иных негативных последствий для экономики и социальной структуры общества.
Уровень жизни народа зависит от эффективности экономики. В рыночной экономике многое решает малый и средний бизнес. От инициативы и предприимчивости его представителей зависит не только их благосостояние, но и благосостояние значительной части населения. Эти люди, действующие на свой страх и риск, нуждаются во всемерной общественной и государственной поддержке. Однако у нас значительное количество проблем, стоящих перед бизнесменами, вызвано действиями государства. Общеизвестно: чем выше зарегулированность экономической деятельности, тем больше поле для коррупции. Сказанное в полной мере относится к уголовному законодательству. Оно насыщено нормами, устанавливающими ответственность бизнесменов за действия, не причиняющие вреда ни государству, ни обществу, ни гражданам.
К сожалению, предложения привести наш уголовный закон в соответствие с требованиями экономической целесообразности и элементарного здравого смысла не встречают должной поддержки. Например, группой видных юристов и экономистов в соответствии с поручением президента разработана Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере, которая в сентябре прошлого года была предметом парламентских слушаний и получила одобрение как основа для совершенствования уголовного законодательства в части, касающейся экономической деятельности. До сих пор положения концепции не использованы в текущей законопроектной работе, концепция встречает самое серьезное сопротивление, прежде всего со стороны правоохранителей, являющихся получателями бюджетных средств на борьбу с преступностью.
Простейший пример — предложение исключить из УК статью 193 об уголовной ответственности за невозвращение валютных средств из-за границы. Базовое законодательство о валютном регулировании и контроле давно изменилось, граждане и юридические лица — российские резиденты имеют право открывать валютные счета за рубежом, однако статья 193, оставаясь мертвой, так и не исчезла из УК.
Еще более важный пример — статья 171 УК, устанавливающая уголовную ответственность тех, кто занимается предпринимательской деятельностью без регистрации или лицензии. Никакого реального ущерба обществу или конкретным гражданам такие действия не наносят, ответственность практически во всех случаях здесь наступает не за ущерб, а за получение дохода. Получил доход без регистрации или лицензии — садись в тюрьму! С точки зрения экономики это абсурд: человека, который работал сам, давал работу другим, содержал себя и свою семью, тем самым приумножал ВВП, сажают в тюрьму — и страна вынуждена его содержать.
Вот какая история была опубликована в свое время на сайте МВД. Фермер из Ставрополья занялся утилизацией выбрасываемого населением мусора, не догадавшись получить на эту деятельность лицензию. Когда его выручка приблизилась к 1,5 млн руб., Георгиевский райотдел милиции возбудил в отношении фермера уголовное дело за незаконное предпринимательство. Экономическая логика здесь есть, только если смотреть с точки зрения некоторых правоохранителей. Статистика по такого рода уголовным делам говорит, что количество материалов о преступлениях, по которым ведутся проверки, количество возбужденных уголовных дел и количество вынесенных судами обвинительных приговоров различаются в разы. Что само по себе может свидетельствовать о том, что провозглашаемая в отношении этой статьи функция борьбы с преступностью полностью утрачена и заменена коррупционной составляющей.
Такой же коррупционной и разрушительной для экономики страны является статья 174.1, которая устанавливает ответственность за легализацию (отмывание) средств, полученных этим же лицом от преступной деятельности (это не обязательно хищения, такими средствами могут быть доходы от предпринимательства с нарушением правил лицензирования, недоплаченные налоги, недоплаченные таможенные платежи и т. п.). Эта статья в нашей стране применяется не к торговцам людьми, оружием или наркотиками, не к организаторам подпольных публичных домов, а к предпринимателям, обвиненным в незаконной предпринимательской деятельности. В совокупности со статьей 171 и другими статьями статья 174.1, имеющая очень высокие санкции (до 10 лет лишения свободы), стала дубиной, которой коррумпированная часть нашей уголовной юстиции может выколачивать взятки, нисколько не заботясь при этом, что заодно громит и нашу экономику.
То же самое относится и к части первой статьи 188 УК (контрабанда). Контрабандистом объявляется всякий, кто совершил ошибку при составлении таможенной документации. Если цена перевозимого через таможню товара — 1,5 млн руб. или более, такая ошибка будет означать для предпринимателя (и не только предпринимателя) реальную опасность оказаться в тюрьме. А если этот товар до пересечения границы уже был кому-то предварительно продан, то это по понятиям наших правоохранительных органов будет означать легализацию (отмывание) и тюремный срок будет существенно увеличен.
Странные вещи в отношении предпринимателей приходится наблюдать и в нашем правоприменении. Например, преступными могут быть признаны сделки и иные юридически значимые действия, которые до этого другим судом были признаны соответствующими закону. Так, прокуратура Татарстана добивалась через арбитражные суды отмены сделки предпринимателя Суринова. Все инстанции этих судов, включая Высший арбитражный суд, признали сделку соответствующей закону. Тогда за эти же действия в отношении Суринова было возбуждено уголовное дело, и суд общей юрисдикции осудил его за мошенничество на девять лет, хотя согласно требованиям статьи 90 УПК установленные арбитражным судом обстоятельства обязательны при рассмотрении уголовных дел. Аналогичным образом был осужден к трем годам лишения свободы за должностное преступление, несмотря на два решения арбитражных судов, бывший главный финансист Министерства обороны генерал Олейник, дело в отношении которого было прекращено только президиумом Верховного суда. И странной выглядит позиция ряда силовых ведомств, сопротивляющихся предложению дополнить закон нормой о том, что сделка, признанная судом законной, не может рассматриваться в качестве преступной до тех пор, пока решение суда не опровергнуто вышестоящим судом.
Все это говорит о неотложности реализации тех рекомендаций, которые заложены в Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. За игнорирование этих предложений, отказ отменять коррупционные и антиэкономические статьи уголовного закона страна ежедневно платит весьма дорого — бюджетными и небюджетными деньгами, не говоря уже о самом неблагоприятном влиянии такого положения дел на инвестиционный и общий предпринимательский климат в стране.
Первый заместитель председателя Верховного суда в отставке, профессор Российской правовой академии Владимир Радченко
