Она: Женщины-юристы глазами коллег

Привет, Регфорум! Перед вами — не совсем юридический текст. Просто восемь коротких историй к 8 марта, от разных людей и о разных людях. Но в целом все они — об одном.

Женщина-юрист – сочетание вполне привычное. В юридических вузах не делают разницы при наборе. Но считается почему-то, что успешных женщин-юристов мало. Стереотип этот происходит, наверное, из тех времён, когда известный правовед непременно носил бородку, как у Кони, Спасовича и Плевако. «Где хоть одна женщина среди классиков?»

Развеем заблуждение! Мир с тех пор разительно изменился. Сегодня женщины — судьи Конституционного суда и председатели судов, профессора и доценты, процветающие адвокаты и руководители правовых департаментов больших корпораций – и без них нашу профессию давно уже невозможно представить. В преддверии праздника мы попросили коллег-мужчин поделиться историями о женщинах-юристах, которые показались им значимыми, впечатлили, врезались в память. Материала набралось столько, что пришлось устраивать кастинг!

Далее — от первого лица (точнее, лиц), с моей минимальной литобработкой. И, да, Она — не зря с большой буквы!

***

Она могла просто позвонить вниз, на пост охраны, и распорядиться: пропустите. Невелика птица – стажёр, чтобы директор правового департамента встречала его у входа. Но Она вышла – нет, выбежала, цокая каблучками по ступенькам, чтобы не заставлять меня ждать. И когда я увидел на освещённой солнцем лестничной площадке Её, то понял, что непременно хочу здесь работать. И что влюблён.

У неё трое детей и две сотни сотрудников по всей стране. Она – прекрасная женщина и невероятно эффективный руководитель правовой службы. Человек, который каждый день учится, и у которого каждый день стоит учиться: управленческим приёмам, уважению и вниманию к сотрудникам, требовательности – в сочетании с умением брать на себя ответственность. За годы нашей совместной работы было всякое – и удачи, и провалы, но Она никогда не пыталась переложить на кого-то ответственность. Держала удар, защищала своих — и спрашивала с них сама. Это, пожалуй, главное правило, которому я научился – и следую с тех пор, как сам стал руководителем.

***

Диссертация у меня была хорошая. А рецензент – злая. Придиралась по-чёрному. Учила азам: что делать, как писать. Как будто ей делать нечего! И на защиту не выпускала…

Прошли годы. Иногда я показываю своим студентам две диссертации – ту, что успешно защищена, и первоначальный вариант. Найдите отличия – только чур, не сильно смеяться.

Как же я Ей сейчас благодарен!

*** 

Она не видит. Вообще. Разве что, может быть, различает свет и темноту. На лекциях мы сидели рядом – и стук, с которым она набивала конспект шрифтом Брайля, в первые дни раздражал. Потом стал привычен. Вскоре Её перестали как-либо выделять: студентка как студентка. Пишет лекции, отвечает на семинарах, ходит в столовую, сдаёт сессии: когда на «отлично», а когда и на «троечки». Только дипломную работу Ей пришлось отдавать перепечатывать, чтобы мог прочитать научный руководитель.

Внешне – всё совершенно обыденно. Но если вдуматься? Не всякий зрячий способен освоить курс юриспруденции, а сделать это не видя – подвиг. Незаметный, каждодневный, совершенно удивительный подвиг!

Сейчас работает – по специальности. Помогает людям. А ещё – вселяет уверенность: она же смогла. Значит, нет в мире ничего невозможного.

*** 

У моей доброй знакомой – успешная адвокатская практика и несклоняемая фамилия. Однажды клиент, с которым они продолжительное время общались по электронной почте, пришёл к ней в офис и спросил адвоката такого-то. «Такую-то», — поправили его – «Вот она». «Не верю!» — сказал он так же громко и искренне, как говаривал, вероятно, своим актёрам Константин Сергеевич Станиславский. Очень уж не сочетались в его сознании деловая хватка хорошего адвоката и образ этой вот маленькой женщины в летнем платье.

Вечером они ужинали в ресторане, смеялись, гуляли по набережной – и совершенно не думали о юриспруденции.

С той поры прошло уже немало лет, и эти двое часто пьют вместе утренний кофе. Но прозвище «Станиславский» приклеилось к нему намертво.

*** 

Она всегда была серой мышкой: бледной, худенькой, скромно одетой. Особенно – на фоне непосредственного начальника: рослого, импозантного, громогласного, при дорогом галстуке. Тихо подносила бумажки, а когда надо – и кофе. Как-то мыла пол в офисе: было натоптано. Терпеливо, спокойно, с улыбкой.

Ушла Она тоже тихо и незаметно, после того как на вакантную вышестоящую должность начальник принял вместо неё своего человека.

Всё рассыпалось за три месяца. Блистательный шеф вылетел за профнепригодность. А Она и сейчас бледная, худенькая — вице-президент по правовым вопросам и корпоративному управлению в крупном производственном объединении.

*** 

Она вечно опаздывала. И на лекции, пока училась, и потом — на работу. Я, как начальник, даже дарил ей будильник – чтобы не просыпала. Не помогло. Зато по вечерам не мог выгнать домой. Параллельно учила английский, играла в самодеятельном театре, была волонтёром, училась на каких-то курсах – то гончарных, то делового администрирования. Вечно кипящая и бегущая.

Однажды к нам в офис приехал заграничный принц — то есть итальянский совладелец нашего бизнеса – и забрал Её на постоянную работу в представительство в Риме. Когда Она освоила итальянский – осталось загадкой. Зато теперь не опаздывает: её внутренние часы, оказывается, просто всегда шли по центральноевропейскому времени.

*** 

Я вообще-то не юрист, просто топ-менеджер, и с героиней моей истории мы давно уже не работаем в одной компании. Но каждый год я обязательно поздравляю Её с днём рождения лично, корзиной роз.

Я был тогда директором территориального филиала большой компании, а Она в этом филиале — простым юристом, одной из многих. Лицо знакомое, в коридорах здоровается – но как зовут, не помнил. Однажды я должен был подписать договор – с виду ничего особенного, да и подрядчик одобрен «сверху» — но юрист, что называется, упёрлась. Отказалась визировать. Объясняла мне, что условия для нас невыгодные, договор – очень плохой, и подписывать его нельзя. Я прочёл договор сам – ничего криминального не увидел. Головной офис давил, звонили каждые полчаса — и я поставил подпись.

Через несколько дней того человека из головного офиса, который настаивал на подписании договора, поймали на мошеннической схеме. Подрядчик оказался подставным. В свете этого, моя подпись на договоре была равнозначна как минимум увольнению, а как максимум – страшно подумать. Кинулся выяснять: где договор? И оказалось, что юрист его… «потеряла»! В системе документооборота не было скана, экземпляр контрагенту не отправляли, и о злополучной подписи никто понятия не имел. «Человек вы хороший», — объяснила Она. — «И дети у вас. Пожалела».

*** 

Ей 95 лет. Она – ветеран войны, автор множества научных работ, воспитатель нескольких поколений успешных юристов, учитель наших учителей, Юрист года и ДЕЙСТВУЮЩИЙ профессор университета!  Этим всё сказано.