Эстоппель: шесть простых правил, чтобы не наступать на грабли

Здравствуйте, коллеги!

Давно ли я сетовал на Регфоруме, что наш юридический язык становится всё менее и менее русским – эскроу, астрент и эстоппель так и лезут из статей закона и судебных актов. Свежий шедевр – форму подачи сведений о наличии гудвилла (!) подарил соотечественникам Росстат (Приказ Росстата от 26.06.2017 № 428). Как там у вас гудвилл, наличествует?

Что ж, похоже, нам со всем этим абырвалгом жить. И работать – как водится. А значит, надо осваивать, учиться всё это выговаривать и правильно применять. В чём нам лучше всего поможет, разумеется, бесценный опыт… желательно, чужой. Благо, соответствующие нормы в Гражданский кодекс включены относительно давно – у судов было время разобраться, а у достаточного количества наших коллег имелась возможность набить достаточно шишек, чтобы мы могли позволить себе роскошь не обзаводиться собственными.

Возьмём пока что эстоппель. Что интересного наработала практика по части применения этого… так, стоп — или этой? Эстоппеля или эстоппели? И кстати, это слово вообще-то склоняется? Авторы, пишущие на юридические темы (как и большинство авторов судебных актов), старательно используют выражения вроде «принцип эстоппель», избегая склонений — очевидно, тоже не уверены.

Определимся с родом: «конь» — он, но «капель» — она. А «эстоппель» — чаще всего, принцип (хотя упоминается и как «правило», и как «доктрина», и как «институт»). Значит, всё-таки «он» – большинством голосов. Что касается склонения, то русскому человеку интуитивно хочется это делать – и суды делают. Следовательно – склоняем, как того требует инстинкт и благословляет практика. Эстоппелем, эстоппеля, эстоппелю... и да простит нас Владимир Иванович Даль.

С инструментарием разобрались – теперь переходим к делу, то есть лично я открываю раздел «судебная практика» в своей правовой программе. Есть ли такие дела, чтобы вот прямо чёрным по белому было написано – «применили эстоппель»? Да, есть. Что интересно, крайне неравномерно распределённые по России: суды Москвы и области – 1 дело с упоминанием эстоппеля, суды Свердловской области – 12. Арбитражные суды округов – в среднем по 15,8 дела (42 в Московском округе – редкое исключение, в основном дел по 7), и только АС Уральского округа на переднем крае (впрочем, как и всегда в вопросах трудных, но интересных) – 60 дел. Горжусь, что живу и работаю на Урале – у нас, без тени хвастовства, сильная юридическая школа и весьма квалифицированные судейские кадры. Плюс к практике региональной, за последнее время — десять актов Верховного Суда и четыре – Суда по интеллектуальным правам.

Много это или мало? За годы, минувшие с тех пор как вступили в силу новые нормы ГК РФ об эстоппеле (как п. 5 статьи 166 ГК РФ, так и более поздний п. 3 ст. 432 ГК РФ) – весьма негусто. Впрочем, зачастую суды просто разделяют моё отношение к иноязычным заимствованиям и пишут в своих актах о последствиях недобросовестности, не используя слово «эстоппель». В любом случае, материала для обобщения накоплено достаточно.

Эстоппель процессуальный

Справедливости ради, надо заметить, что в отношении процессуальных вопросов принцип эстоппель стал применяться в нашем юридическом обиходе гораздо раньше. Упоминания его встречаются в судебных актах примерно с 2011 года — как, например, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 22.03.2011 № 13903/10 по делу № А60-62482/2009-С7 (предвосхищающем известный пункт 15  Постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе»). Если суд утвердил мировое соглашение между сторонами, подразумевается, что стороны тем самым исчерпали все свои разногласия по данному спору, включая требования из дополнительных обязательств (если иное не оговорено в мировом соглашении). А значит, идти взыскивать проценты или неустойку после того, как стороны с улыбками облегчения бросились друг другу в объятия – как-то неправильно:

«Невключение в текст мирового соглашения условий о необходимости выполнения каких-либо дополнительных обязательств означает соглашение сторон о полном прекращении гражданско-правового конфликта и влечет за собой потерю права сторон на выдвижение новых требований (эстоппель), вытекающих как из основного обязательства, так и из дополнительных по отношению к основному обязательств».

Встречается, правда, и противоположная позиция: см. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 27.10.2016 № Ф09-9841/16 по делу № А60-60442/2015 – кстати, в этом судебном акте слово «эстоппель» как раз склоняется.

«Тот» более ранний эстоппель, процессуальный, относится также к вопросам выбора третейского суда (что после 1 ноября 2017 года практически утрачивает актуальность, так как третейских судов в чистом виде, не считая специализированных МКАС и МАК, уцелело два на всю страну) и выбора подсудности (что остаётся важным). Выбрал, согласился – и начал спорить по поводу условий о подсудности только когда это стало выгодным для тебя – будь готов, что суд не примет твои доводы во внимание.

Ещё одна важная (и актуальная как никогда) разновидность процессуального эстоппеля связана с несоблюдением претензионного порядка – смотрим, например, Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 08.08.2017 № Ф09-3457/17 по делу № А76-16291/2016:

«установив, что … в процессе длительного судебного разбирательства вплоть до принятия решения судом первой инстанции общество … (ответчик) не заявляло о несоблюдении истцом обязательного досудебного порядка урегулирования спора и не настаивало на оставлении искового заявления без рассмотрения, суд счел возможным применить эстоппель (потерю права на возражение) в отношении вопроса о несоблюдении истцом обязательного досудебного порядка урегулирования спора».

В процессуальной испостаси эстоппель крайне полезен: одно время массовое жульничество с подсудностью было чуть ли не нормой нашего юридического обихода, что очень мешало работать и добросовестным участникам оборота, и судебной системе – сегодня, однако, ситуация гораздо более благоприятная, во многом благодаря успешной борьбе судов со всевозможными «юридическими финтами», процессуальными спекуляциями на пустом месте. Что, впрочем, мягко говоря, не ново: в Юстиниановом Corpus juris civilis (Дигесты, Книга четвёртая, Титул VII) уже скоро полторы тысячи лет как имеется аналогичной направленности титул «Об отчуждении, произведенном для изменения суда», причём сформулирован он ещё Гаем — лет за четыреста до Юстиниана. Поэтому дела с эстоппелем процессуальным на этом отложим в сторону, сосредоточившись на гражданско-правовой его разновидности.

Шесть статей

Увы: в гражданском законодательстве нет ни полной определённости по вопросу — что же такое «эстоппель», ни простой и понятной статьи под соответствующим заголовком. Нормы, позволяющие говорить о наличии этого принципа в нашем правопорядке, появлялись в ГК РФ постепенно и рассеяны по нему – создаётся ощущение, что их намеренно дублировали на разных уровнях для пущей доходчивости. Сегодня система выглядит так:

Пункт 3 статьи 1 ГК РФ закрепляет общий принцип добросовестности:

«3. При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно».

Пункт 1 статьи 10 ГК РФ устанавливает общий запрет недобросовестного поведения:

«1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)».

Пункт 5 статьи 166 ГК РФ применяет общие правила к конкретной ситуации – недействительности сделок:

«5. Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки».

Пункт 3 статьи 307 ГК РФ повторяет общее положение о добросовестности уровнем ниже, для обязательственного права:

«3. При установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию».

Не стоит при этом забывать статью 307.1. ГК РФ «Применение общих положений об обязательствах», распространяющую принцип эстоппель (в числе этих самых общих положений) на целый ряд других отношений. На самом деле, именно она делает этот принцип практически универсальным для гражданского права – но её в судебных решениях, как правило, никто не цитирует, вот ведь несправедливость.

Наконец, пункт 3 статьи 432 ГК РФ опускается ещё на уровень ниже (до договора) и замыкает круг:

«3. Сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности (пункт 3 статьи 1)».

Суды, указывая на эстоппель,  ссылаются то на одну, то на другую статью из приведённого перечня – обычно это статьи 166 ГК РФ или 432 ГК РФ, но иногда (видимо, для солидности) компанию им составляют и первая с десятой, а Арбитражный суд Центрального округа опирается даже на Конституцию РФ (статью 15, говорящую о признании Россией международных норм частью своей правовой системы).

Определение

Какого-либо единого определения – что такое эстоппель – доктриной и практикой не выработано. Интуитивно вроде бы понятно – но ведь надо что-то и в решениях указывать. В связи с этим, каждый суд для себя старается определить – что он под этим словом понимает. Наиболее развёрнутым и обстоятельным из всего, что я нашёл, выглядит определение, которое дал Арбитражный суд Центрального округа (Постановление от 17.04.2017 № Ф10-710/2016 по делу № А62-7186/2013):

«В силу международного принципа эстоппель, который признается Конституцией Российской Федерации (статья 15), сторона лишается права ссылаться на возражения в отношении ранее совершенных действий и сделок, а также принятых решений, если поведение свидетельствовало о его действительности. Главная задача принципа эстоппель — не допустить, чтобы вследствие непоследовательности в своем поведении сторона получила выгоду в ущерб другой стороне, которая добросовестным образом положилась на определенную юридическую ситуацию, созданную первой стороной. Кратко принцип "эстоппель" можно определить как запрет ссылаться на обстоятельства, которые ранее признавались стороной бесспорными исходя из ее действий или заверений».

Лаконичнее всех – процитированная выше формулировка Арбитражного суда Уральского округа (Постановление от 08.08.2017 № Ф09-3457/17 по делу № А76-16291/2016) — «потеря права на возражение».

Шесть правил

Но самое главное, пожалуй, не определение, а некоторые общие выводы, которые нам позволяет сделать изученная и обобщённая практика судов всех уровней. Всего у меня получилось шесть тезисов, базирующихся на наиболее распространённых в практике ситуациях – шесть правил, которые стоит иметь в виду, чтобы слово «эстоппель» не появилось в судебном решении не в вашу пользу.

Правило № 1: не перемудри

Представьте: вы судья. В рассматриваемом вами деле кипрская фирма, принадлежащая белизской фирме, принадлежащей сыну действующего сотрудника общества, судится с этим обществом за долю в его уставном капитале, ранее перешедшую к обществу в силу заявления о выходе кипрской фирмы из состава участников. Истец при этом ссылается на отсутствие своего волеизъявления по выходу из состава участников общества — якобы что-то не то совершил от его имени представитель.

Как оценит подобную ситуацию любой нормальный здравомыслящий человек? Скорее всего, как схему, некий хитроприподвывернутый финт, явно задуманный для цели, отличной от официально заявленной. И немедленно задастся вопросом – кому и зачем всё это понадобилось? Кто в выигрыше? Какова действительная воля участников отношений?

В подобных делах, стоит немного покопаться, выясняется, как правило, истина: под видом спора люди просто реализуют что-то иное, выгодное им. Изменяют состав участников юридического лица, «просуживают» несуществующий долг для создания преюдиции, избавляются от обременительного имущества под видом его истребования подставным третьим лицом… Ситуаций много, но во всех случаях из-под подкладки торчат какие-нибудь белые нитки: за «спорящими» фирмами стоят одни и те же люди, дела ведут аффилированные юристы (внезапно меняющие позицию в выгодный нанимателю момент), «защищающий» своё имущество ответчик только что перед этим пытался отказаться от него… Сегодня спрятать «схему» всё труднее: мир становится прозрачнее и прозрачнее, информация – доступнее, и чем схема сложнее, тем больше шансов, что в распоряжении судьи окажется реальная картина происходящего вместо рисуемой стороной (сторонами). Вот тогда-то судье и пригождается эстоппель.

Нет, ну а если всё правда, и на самом деле долю в уставном капитале «увёл» злонамеренный представитель «как бы кипрской» фирмы? И тут общая сложность дела оборачивается против перемудрившего. Человек так устроен, что ищет простых решений — всё сложное ему инстинктивно подозрительно. При прочих равных условиях, проще (и более обоснованно с точки зрения внутреннего убеждения судьи) поверить ответчикам — российскому юридическому лицу и Федеральной налоговой службе, у которых всё логично и документы в порядке — нежели кипрско-белизско-аффилированной цепочке с её страшной сказкой про коварного представителя. Итог: «интересы иностранной компании не подлежат судебной защите в силу принципа эстоппель и положений пункта 4 статьи 1, статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, не допускающих возможность извлечения выгоды из недобросовестного поведения». Кому интересно – загляните в Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 17.04.2017 № Ф10-710/2016 по делу № А62-7186/2013 и Определение Верховного Суда РФ от 14.08.2017 N 310-КГ16-7873 по тому же делу.

Правило № 2: не жди

Старая заповедь «срок исковой давности длинный – успеем» больше не работает. Схожих примеров в практике много, вот только два.

Гражданин взял у другого гражданина денег взаймы под залог квартиры. Затем кредитор по основном обязательству сменился (была произведена уступка), должник об этом прекрасно знал. Более того, в едином государственном реестре прав на недвижимое имущество была осуществлена замена залогодержателя. И лишь когда пришло время расплачиваться, должник вдруг «вспомнил всё» и начал оспаривать договор займа по безденежности. Логичный вопрос суда: а раньше вы где были? И кстати, «сторона, подтвердившая каким-либо образом действие договора, не вправе ссылаться на незаключенность этого договора ("эстоппель")». (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 18 июля 2017 г. № 5-КГ17-94).

Второй характерный пример — Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 1 августа 2017 г. № 89-КГ17-10. Его я уже приводил в недавней статье об обзоре судебной практики, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 27 сентября 2017 г. Гражданин «вспомнил» о том, что ему «навязали» договор страхования только через два года, в удобный для себя момент – результат для него получился, разумеется, негативный.

Практический вывод: если у вас и в самом деле случилось нечто подобное – не передали деньги, навязали страховку и т.д. – в суд надо бежать сразу. В противном случае, из вашей спокойной расслабленности будет следовать, что вы подтверждаете тем самым действительность заключённых договоров. Не держите это в себе, несите в суд!

Правило № 3: важны не формальности — важны отношения

Здесь я выбрал в качестве примера самый красивый — Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 15.09.2017 № Ф09-3937/17 по делу № А60-41103/2016 – но похожих дел тьма, просто они более скучные: стороны пренебрегли надлежащим оформлением документов или банально сэкономили на юристе и не учли при заключении договора что-либо существенное. Формально – есть основания для незаключённости или недействительности. Фактически – может получиться как в упомянутом деле.

Был у здания застройщик – и был инвестор. Потом начались трудности, застройщик сменился, объект достроили – и тут оказалось, что в договоре инвестирования (заключённом, вдобавок, с предыдущим застройщиком) не было существенных условий: «не согласованы конкретные нежилые помещения, подлежащие передаче истцу, с их идентифицирующими признаками; проектная документация на жилой дом, позволяющая индивидуализировать подлежащие передаче истцу жилые и нежилые помещения, сторонами не согласовывалась, отсутствовала на момент заключения договора … и отсутствует до настоящего времени».

— Ага! – сказал новый застройщик. – Не было никакого инвестирования! А если и было, то ко мне отношения не имеет. Мало ли, на что там инвестор рассчитывал — я перед ним никаких обязательств не принимал. Обещать — не значит жениться.

— Ну-ну, — возразил суд. – Рабочие контакты с инвестором были. Договор исполнялся: инвестированными средствами фактически пользовались — достраивали объект инвестирования отнюдь не с нуля. А что не оформили всё как надо – так это не страшно. Споров о согласованности и определенности условий договора не было, инвестор вам верил как родному — в общем, правовую связь между вами признаём однозначно. Совет да любовь!

«Судом апелляционной инстанции также принято во внимание, что действующим законодательством и сложившейся судебной практикой не допускается попустительство в отношении противоречивого и недобросовестного поведения субъектов хозяйственного оборота, не соответствующего обычной коммерческой честности (правило эстоппель). Таким поведением является в частности поведение, не соответствующее предшествующим заявлениям или поведению стороны, при условии, что другая сторона в своих действиях разумно полагалась на них».

В общем, всегда будьте готовы к тому, что суд станет оценивать реальные взаимоотношения сторон, а не подписанные ими бумаги.

Правило № 4: имей причины 

Менять правовую позицию, процессуальное поведение – само по себе не криминал и не какое-то нарушение. Может же человек передумать? Но как отнесётся суд к тому, что ваша правовая позиция резко изменилась между двумя судебными заседаниями? Например, в первой инстанции вы не возражали против иска, а после принятия решения подали на него апелляционную жалобу? Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, например, отнеслась к такому поступку крайне негативно (Определение от 25 июля 2017 г. по делу № 18-КГ17-68) и тут же вспомнила про эстоппель, а также про разъяснения, содержащиеся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»:

«поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения».

Теперь стороне, изменившей позицию, придётся доказывать – причём не в рамках обычной состязательности, а скептически прищурившемуся суду – что это изменение было объективно обусловлено чем-то большим, чем просто «захотелось» (или, того хуже – стремлением затянуть процесс).

«При таких обстоятельствах суду апелляционной инстанции следовало дать оценку вопросу о соответствии изменения ответчиком своей процессуальной позиции требованиям добросовестности, предприняв меры к выяснению оснований для такого изменения».

Таким образом, собираясь изменить позицию (не важно – процессуальную или по существу), будьте готовы доказать, почему это произошло – дать рациональное обоснование, указать конкретную (и не противоречащую представлениям суда о добросовестности) цель, лучше всего — хозяйственную, а не чисто процессуальную.

Правило № 5: не надейся, что суд забыл

Человеку свойственно забывать – но компьютеры помнят всё. А судьи (сюрприз!) умеют ими пользоваться. Сделав заявление в одном процессе, не стоит рассчитывать, что оно не выплывет в другом, в самый неподходящий момент. Коллеги, привыкшие работать в прежних условиях, когда каждый текущий процесс практически был информационно изолирован от других, раз за разом сталкиваются с неприятным открытием: да, в судах теперь могут и умеют искать и анализировать данные. «Зачет встречных требований признан несостоявшимся, поскольку … в ранее состоявшихся судебных процессах должник отрицал факт проведения зачета» — Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24.07.2017 № Ф09-3703/17 по делу № А76-32231/2016.

Некоторые, впрочем, умудряются делать противоположные заявления тому же составу суда, который всё помнит и, вполне обоснованно, изящно ехидствует:

«Этот спор длится, по крайней мере с 2013 года (дело №А60-32959/2013 рассмотрено при непосредственном участии суда в том составе, который рассматривает настоящее дело). И если позиция ответчиков с 2013 года суду понятна и ясна, то позиция истца весьма нелогична: истец при рассмотрении дела №А60-32959/2013 признавал требование о признании права на сложную вещь отсутствующим, прекрасно был осведомлен, что все варианты раздела земельного участка приводят к разделу сложной вещи» (решение Арбитражного суда Свердловской области от 01.11.2017 г. по делу № А60-41030/2017).

Полностью поддерживаю суд!

Правило № 6: в обратную сторону это не работает!

Последнее правило – предостережение тем коллегам, у кого вдруг возникнет искушение экстраполировать описанное в двух предыдущих пунктах на ситуацию, когда свою позицию вдруг изменил… суд. Так вот: в обратную сторону это не работает. Попытка обвинить в непоследовательности суд, применить принцип эстоппель к его действиям и выводам, не проходит. В лучшем случае, она будет проигнорирована, в худшем – сочтена юридическим хамством.

Ну как, скажите, могло окончиться дело, в ходе которого одна из сторон, комментируя отказ в удовлетворении исковых требований (тогда как ранее подобные иски при идентичных обстоятельствах удовлетворялись), заявляет следующее: «… судья при вынесении обжалуемого решения руководствовался соображениями служебной субординации, а не Конституцией Российской Федерации и федеральным законом, в силу чего у него отсутствовала необходимая для статуса судьи самостоятельность, независимость и беспристрастность»?

Если кто-то ещё сомневается в уместности подобных заявлений, он может заглянуть в Постановление Президиума Суда по интеллектуальным правам от 04.08.2017 № С01-503/2017 по делу № СИП-234/2016 и убедиться в последствиях.

Обвинять суд в незнании принципа эстоппель (что заведомо неправда — они знают) или необоснованном нежелании его применять также не рекомендуется.

Определением Верховного Суда РФ от 21.03.2017 № 309-ЭС17-1578 отказано в передаче дела № А76-15293/2014 в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда РФ для пересмотра в порядке кассационного производства. Заглянув в Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 28.11.2016 № Ф09-9934/16 по данному делу, обнаруживаем там такой вот пассаж:

«Заявитель жалобы полагает, что судами нарушен принцип эстоппель. Незаявление на досудебном этапе претензий по качеству, по мнению истца, означало их отсутствие у предприятия…, что должно повлечь отсутствие права ответчика на выдвижение новых требований, как по основному обязательству, так и по дополнительному».

Раздражённое «это мы здесь решаем, что и какие последствия влечёт» так и просвечивает между строк судебного акта:

«Доказательств того, что предприятие … извлекает преимущества вследствие своего противоправного, непоследовательного поведения в материалах дела не имеется.

Довод общества … о нарушении судами доктрины эстоппель (estoppel), ограничивающей возражения со стороны заявителя в ущерб противоположной стороне во избежание злоупотреблений процессуальными правами, которая обеспечивает понуждение к соблюдению закрепленного в гражданском законодательстве принципа добросовестности выполнения обязательств и выступает санкцией за его нарушение вследствие противоправного, непоследовательного поведения субъекта правоотношения… отклоняется судом кассационной инстанции».

В общем – не злите суд – этот принцип, наверное, универсальный, в отличие от эстоппеля, который в нужный момент — и не принцип вовсе, а так, доктрина.

И на этом пока всё – хотя не исключаю, что обобщение практики позволит в дальнейшем вывести ещё какие-то закономерности, связанные с эстоппелем.

Найду – обязательно сообщу.