Незатейливая, но поучительная история про один судебный процесс

Вот уже целую неделю судья вела унылые процессы по административке, страховкам, банковским искам по потребительским кредитам и неустойкам дольщиков. Куда ж без них... Всё это изрядно осточертело опытной судье. Для того ли сутками разбирала дела она в начале своей карьеры? Для того ли, идя навстречу простым людям, не искушённым в юриспруденции, рисковала недостаточной мотивировкой судебных актов и частенько получала по шапке от Мосгорсуда, а следом и от председателей судов? Ей, ещё не старой, но уже не молодой, хотелось чего-то большего, значительного, а за неимением этого, хотя бы просто интересных дел, сложной правовой квалификации. Пусть риск, пусть посмотрят в Мосгорсуде, как на упрямую дурочку, но всё же, если попадётся толковый юрист... как знать! Такому бы она с радостью помогла бы наковать новую практику в надзоре. Был бы такой юрист!

Эти размышления немного отвлекли её от процесса, в котором она дала себе сегодня небольшую передышку во время вопросов ответчика к истцу. Истец — молодой паренёк, представитель страховой компании, напористо утюжил своими вопросами ответчика — весьма импозантного дядечку.

— Так, — хлопнув ладонью по столу, резко и громко сказала судья, — у вас всё?

Истец ошарашенно, наивными васильковыми глазами, смотрел на судью, как на своё строгую мамочку и хлопал своими по-детски пушистыми ресницами.

— Симпатяшка, этакий Василек! — подумала она и снова смягчилась. Надо было возвращаться к рутине..

Итак, дело было простое, — это было для неё очевидно. Необходимая фактура для мотивировки была собрана. Можно было сегодня же отписать решение суда и больше не возвращаться к этому вопросу. Вопросы... — подумала она.

— Ответчик! У вас будут вопросы к истцу? — властно спросила судья.

— Да нет, уважаемый суд, — робко ответил дядечка.

Всё же, ей было обидно, что в нарушение негласной процессуальной этики, этот юнец применял силовой подход к ответчику — непрофессиональному участнику спора. Это было некрасиво и требовало наказания. К тому же, правовой подход Верховного Суда, который в отличие от Высшего Арбитражного Суда узаконил тихий грабеж страхователей и игнорировал реальные расходы на ремонт автомашины, судью категорически не устраивал. Поэтому, при наличии возможности в таких делах судья старалась давать фору простым людям.

— Ещё вопросы будут? — вопросительно посмотрела судья на истца, надеясь, что тот опять начнёт утюжить ответчика малозначащими для неё вопросами.

Так и случилось; из Василька, как из рога изобилия, посыпались вопросы. В это время судья сосредоточилась на документах. Она ещё раз удостоверилась, что истец подавал ключевые для него документы без описи, что отметок об ознакомлении с делом не было, а это значило, что дело не могли фотографировать и фиксировать наличие в деле доказательств. В целом, судье можно было смело манипулировать составом документов. Что там говорил Василёк, чего всё требовал внести в протокол, она не слышала и её мало интересовало.

— Суд переходит к исследованию документов, — сказала она и стала неспеша и чётко проговаривать реквизиты документов, при этом изредка поглядывая на Василька. Тот и не думал что-то записывать и фиксировать.

— Эх! — подумала она, — совсем юнец, и ей стало немного жаль Василька.

Перечислив все документы, и не назвав трёх ключевых документов для Василька, она вновь исподлобья украдкой посмотрела на него, но тот лишь хлопал своими пушистыми ресницами и ровным счётом ничего не догонял.

— В прениях желаете участвовать? — спросила она.

— Нет, уважаемый суд, — подскочив в очередной раз с места, тревожно протараторил Василёк и тут-же сел. Видимо, к этому моменту Василёк исчерпал весь свой пыл. Её немного раздражало показное уважение, и в особенности со стороны мужчин, которые в процессе совсем не были мужественны и каждый раз с испугом вскакивали с места и по лакейски подобострастно добавляли к каждому сказанному "уважаемый суд" или "ваша честь". Эта тряпичность и двуличность  её просто бесила.

— Точно не желаете? — немного издеваясь над Васильком, спросила она только для того, чтобы посмотреть, как он в очередной раз подорвётся с места. Так и случилось; Василёк снова подскочил, тревожно сказал нет, добавив про уважаемый суд, и опять сел.

— Ну, на нет и суда нет, тихо и почти неслышно сказала она и ухмыльнулась двусмысленности этих в слов в данном контексте.

— Суд удаляется в совещательную комнату, — вставая с места проговорила судья. Вместе с ней встали все остальные.

Уходя в свой кабинет, она по привычке оставила дверь приоткрытой. Часто бывало, что стороны, чувствуя свободу выражений в отсутствие судьи, в пылу эмоций раскрывали свои истинные намерения и обнаруживали своё коварство и злоупотребления правами. Это позволяло ей увидеть истинную суть спора и учесть это при вынесении решения. В этот раз, что и следовало ожидать, в зале стояла гробовая тишина. В своём кабинете судья откинулась в кресло, глотнула давно остывшего чая, закрыла глаза, немного расслабилась, и вновь встала и прошла в зал.

Когда она зачитывала решение, она построила предложение так, чтобы создавалось ощущение победы истца. В момент описания исковых требований, Василёк оптимистично смотрел прямо и куда то вдаль, едва заметно победно улыбался. Однако после слова "отказать" выражение лица Василька изменилось и он стал смотреть вниз, скрывая досаду поражения.

Прошло десять лет. В зал судебных заседаний вошёл мужчина средних лет, в котором едва угадывался Василек. Он улыбнулся судье, а она ему. Ещё бы! Ведь она помогала ему ковать новую судебную практику.