Синдицированный кредит: у кого нет миллиарда, просим не беспокоиться!

Здравствуй, Регфорум!

Когда в юридической прессе радостно пишут о вступлении в силу Федерального закона от 31.12.2017 № 486-ФЗ «О синдицированном кредите (займе) и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее буду его называть просто «закон») как о некоем нововведении, моя рука тянется к любимому синему томику «Истории папства» Лозинского. Вообще, у меня давно уже сложилось ощущение, что всё так называемое новое в области финансов было придумано и опробовано как минимум тамплиерами и итальянскими банкирами эпохи Возрождения, а кое-что — и гораздо раньше. Безналичные расчёты, «металлические счета», именные чеки с отпечатком пальца в качестве идентификатора – всё это «тёмный» XII век. Разница между биткоином и палочкой с зарубками (одновременно фиксирующей информацию о транзакциях и служащей средством расчёта) – только в технологии закрепления информации, и не факт ещё, что биткоин надёжнее.

История синдицированного кредита

Так вот: нередко займы, которые брали короли или римские папы, были слишком большими, чтобы их мог выдать один заимодавец, а главное – излишне большими, чтобы их возвращать. Историю о том, как Филипп IV Красивый решил вторую проблему с Орденом тамплиеров, знают все; отражение трагедий банкиров помельче можно увидеть у Шекспира и Вальтера Скотта. Банкиры, в свою очередь, не кредитовать власть имущих не могли – а потому искали решение сразу по обоим направлениям. И нашли его. Так, например, римского папу Климента VII (1523–1534) ссужал деньгами уже не один какой-то банкирский дом, а объединение — целая коллегия «монтистов», или папских заимодавцев, со своей внутренней структурой, распределением ролей и полномочий. Они же управляли залогами. Для каждого члена объединения, таким образом, значительно увеличивалась безопасность – как финансовая (риски невозврата распределены), так и личная – с учётом опыта тамплиеров, в реалиях того времени это звучало примерно как «всех не сожжёте».

Таким образом, синдицированное кредитование и синдицированный кредит как способ финансирования заёмщика по одному договору сразу несколькими лицами – изобретение давнее, отнюдь не забытое и применяемое как в зарубежных странах, так и в современной России. Отечественные банки время от времени совместно финансируют крупные проекты (или не финансируют, отворачивая в последний момент – есть и такой печальный опыт), у них давно разработаны (и применяются) все необходимые для этого механизмы: инструкции, регламенты, формы. Гражданский кодекс использование синдицированной модели кредитования ни в коей мере не запрещает.

Следовательно – означает ли вступление в силу современного российского закона о синдицированном кредите появление чего-то принципиально нового, какого-то революционного финансового инструмента, вновь изобретённого договора или схемы финансирования? Нет, не означает. Тогда зачем? Какова цель появления нового закона, вносящего, в свою очередь, изменения в семь других нормативных актов (но не в Гражданский кодекс, что интересно)? Что такого заложено в этот нормативный акт, ради чего его вообще стоило принимать?

Новый закон о синдицированном кредите

Давайте взглянем на содержание закона. Не волнуйтесь, я не собираюсь его пересказывать: благо, текст закона доступен всем, и в правовых новостях уже не раз мелькали краткие обзоры. Обращу внимание только на ключевой момент: собственно договору синдицированного кредита (займа) в законе посвящена ровно одна статья 2. «Общие положения о договоре синдицированного кредита (займа)», да и в той, если разобраться, непосредственно к параметрам договора мало что относится. Не считать же жизненно важным требование о заключении договора синдицированного кредита (займа) в письменной форме под страхом ничтожности – можно подумать, есть риск, что банкиры начнут выдавать синдицированные кредиты под честное слово. Практически всё остальное в данном договоре диспозитивно по максимуму.

Определение договора синдицированного кредита (займа) также не блещет особой оригинальностью, являясь модификацией определения кредитного договора с добавлением множественности лиц на стороне кредитора:

«По договору синдицированного кредита (займа) несколько кредиторов (далее — синдикат кредиторов) обязуются согласованно друг с другом предоставить или предоставлять в собственность заемщика денежные средства в размере и сроки, предусмотренные договором для каждого кредитора, а заемщик обязуется возвратить кредиторам полученные от них денежные средства, уплатить проценты за пользование денежными средствами, а также иные платежи, если обязанность их уплаты предусмотрена договором».

На самом деле, главный, истинный, основополагающий вопрос, на который отвечает закон, его ключевое слово, краеугольный камень – это вовсе не «как»,  а «КТО».

Кто будет использовать синдицированный кредит

Первый уровень этого «КТО» – на поверхности, в статье второй закона, заботливо выставлен на обозрение – читайте, пишите статьи, включайте в учебники.

«Заемщиком по договору синдицированного кредита (займа) может быть юридическое лицо или индивидуальный предприниматель» – соответственно, синдицированное кредитование – инструмент чисто деловой. Написал бы – «предпринимательский», но закон ведь не говорит о коммерческой организации, и надо думать, намеренно: мало ли какому окологосударственному фонду, агентству или госкорпорации понадобятся большие заёмные деньги. Граждан-потребителей в любом случае просят не беспокоиться. Для удовлетворения их маленьких потребностей банкам ничего синдицировать не нужно. Вообще, о пороге – от какой суммы стоит говорить о синдицированном кредите вместо обычного – в законе ничего не сказано. Но ясно, что речь идёт о деньгах очень больших – настолько больших, что один отдельно взятый банк не может выдать необходимую сумму: либо её просто нет, либо такая сделка была бы для него слишком рискованной.

Другая сторона договора – несколько юридических лиц из числа специальных субъектов, перечисленных в списке в части 3 статьи 2 закона. Список исчерпывающий – «чужие здесь не ходят»:

«1) кредитные организации, государственная корпорация "Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)";

2) иностранные банки, международные финансовые организации, а также иностранные юридические лица, которые в соответствии со своим личным законом вправе заключать кредитные договоры;

3) негосударственные пенсионные фонды, управляющие компании инвестиционного фонда, паевого инвестиционного фонда и негосударственного пенсионного фонда, специализированные депозитарии инвестиционного фонда, паевого инвестиционного фонда и негосударственного пенсионного фонда;

4) иные российские юридические лица в случаях, предусмотренных федеральным законом».

То есть из наших, по большому счёту – банки, пенсионные, инвестиционные и паевые фонды; прочие наши – по специальному разрешению. Иностранные же юридические лица – в общем-то без ограничений: банк, не банк – без разницы. «Horns and Hooves Ltd»? Вэлкам! Или всё-таки – «добро пожаловать домой», пусть и под чужими оффшорными флагами? Для пущего спокойствия – не в одиночку: одно дело вложиться в проект освоения какого-нибудь нефтяного месторождения самому по себе, а совсем другое — в компании, скажем, прямо названного в законе Внешэкономбанка, пары российских банков из «первой десятки» и серьёзного пула зарубежных кредиторов. «Всех не обманут» как современная замена средневековому «всех не сожгут». Причём не обязательно бросаться в неизвестность с самого начала: можно выждать, пока дело пойдёт, договор с заёмщиком будет заключён другими – и присоединиться к нему в свой срок, вступив в уже существующий синдикат кредиторов. Вот, собственно, и второй уровень нашего «КТО» – не такой школярски-явный, как первый, но вполне видимый. Закон с его «шоколадными» диспозитивными условиями – совершенно очевидное приглашение для иностранного и «как бы иностранного» капитала: приходите, попробуйте. Можно кусочками! У американских пенсионных фондов и беглых отечественных олигархов есть основание присмотреться.

Ах да, есть ещё мелкие российские банки… Им приглашение вряд ли адресовано. Ничего нового, чего они и ранее не могли делать в рамках давно существующих норм, закон не предлагает – разве что возможность объединяться с негосударственными фондами в рамках одного договора. Если найдётся заёмщик, который пожелает договариваться о финансировании крупного проекта с десятком маленьких банков вместо одного большого – да пожалуйста. Только это и сложнее, и накладнее. Теоретически, формула «десять старушек – уже рубль» здесь применима, но в реальности старушки-процентщицы для рынка синдицированного кредитования банально мелки. Пока сложно предсказать, каков будет обычный порог для вхождения в синдикат кредиторов, но надо полагать, речь пойдёт о миллиардах — и вряд ли рублей.

И наконец, третий уровень «КТО». Заметили ли вы, как чётко проступают в законе контуры финансовых синдикатов как квазисубъектных образований – со своими структурами, органами, внутренними связями и (ими же устанавливаемыми) правилами? Для советского человека выражение «финансовый синдикат» было таким же ругательством в адрес загнивающего Запада, как «акулы капитализма». Сегодня эти акулы тихо, но явно, разрезая воду плавниками, входят в нашу гавань. Останутся ли они разовыми объединениями для осуществления конкретных проектов или станут устойчивыми структурами, держащими в руках нити финансовой жизни страны?

Для чего нужен синдицированный кредит

Резюмируя: закон о синдицированном кредите (займе) – это ответ на затруднение доступа банков к лёгким и дешевым зарубежным деньгам. На то, на что банки раньше сами кредитовались за рубежом, сейчас приходится скидываться даже крупнейшим. Кроме того, это инструмент для привлечения и возвращения капиталов из-за рубежа. Сработает ли он – пока неясно, но попытка засчитана. Есть лёгкая интрига: почему закон не затронул положений Гражданского кодекса? Не то это инструмент мягкого обхода, «обтекания» ГК (и, возможно, зоны влияния профильного думского комитета) – не то подобная ситуация допущена намеренно, дабы сначала «обкатать» новый инструмент в деле, включив в Гражданский кодекс апробированный результат (либо безболезненно избавившись от «неудачника» в случае, если закон не сработает). Одно предположение, впрочем, не исключает истинности другого.

С юридической точки зрения, закон полезен тем, что устраняет споры относительно природы договора синдицированного кредитования: вроде бы он кредитный, однако может нести в себе элементы договора возмездного оказания услуг или агентирования, а ещё регулирует отношения между кредиторами – причём даже в большей мере, нежели между кредиторами и заёмщиком – то есть на договор о совместной деятельности тоже похоже. Отныне у данного договора есть собственное имя: ярлычок наклеен, классификационная полочка отведена – теоретики могут быть спокойны.