Практика Верховного Суда как зеркало жизни: обзор обзора № 2 за 2018 год

Привет, Регфорум!

Если бы я был пришельцем с далёких звёзд, поставившим себе целью разобраться в действительной картине происходящего на Земле, я не перехватывал бы радиоволны и не изучал бы содержание телепередач. Есть куда более верное средство. Нужно просто взять судебную статистику и подборку обзоров судебной практики – те, что с достойной уважения частотой выдаёт наш Верховный Суд, подойдут – и истинная, не приукрашенная жизнь землян во всей её полноте, со всеми её победами и провалами, скрытыми проблемами и психологическими особенностями аборигенов, предстанет перед наблюдателем. Соотношение дел об убийствах с делами о мошенничестве, бракоразводных процессов и административных производств о злоупотреблениях при закупке горшков для детских садиков, дел о банкротстве и нормальных хозяйственных споров – всё это рисует картину куда более верную, чем любая официальная статистика и любые средства массовой информации.

Как наблюдатель, ответственный на борту нашей летающей тарелки за гражданско-правовую сферу обзора, в предыдущих случаях я отмечал, если помните, удручающее преобладание дел о банкротстве над обычными хозяйственными спорами, а также большое количество споров относительно прав на земельные участки. Земляне беднели, разорялись и отчаянно боролись за невосполнимые ресурсы. Некоторое улучшение ситуации было замечено совсем недавно – в последние полгода. Сохранилась ли эта тенденция? Хотелось бы, чтобы было так, но пока не знаю: только начинаю читать обзор судебной практики Верховного Суда РФ № 2 (2018), утверждённый Президиумом Верховного Суда РФ 4 июля 2018 г. Естественно, исключительно через свой цивилистический иллюминатор, не вторгаясь в зоны ответственности других членов экипажа (например, самый первый пункт обзора, хотя он и озаглавлен «по гражданским делам», оставляю специалистам по трудовому праву.) 

Практика Судебной коллегии по гражданским делам

Коллегия по гражданским делам на сей раз порадовала одиннадцатью делами, блистательно подтверждающими тезисы Пушкина, Дюма и Булгакова о неизменности природы человека. Люди рождаются (а их родители распоряжаются материнским капиталом), женятся и разводятся (с битьём посуды и разделом имущества), спорят о жилплощади и расходах на её содержание, причиняют друг другу моральные страдания, въезжают в выбоины на дорогах, вступают в садоводческие товарищества и исключаются из них, делят землю (неоднократно) – и в конечном итоге ложатся в неё, чтобы дать потомкам повод обратиться в суд за разрешением споров, возникающих из наследственных отношений. Как пришельцу мне всё предельно понятно. Как юрист, хочу обратить внимание только на некоторые дела, поскольку остальные – совершенно проходные, и заинтересовали меня разве что незнакомым доселе (в силу малой практики по земельным вопросам) термином «баллогектар» (такой весьма занятный привет из позднего РСФСР, до сих пор, оказывается, попадающийся в документах на землю).

Дело № 4, Определение № 18-КГ17-121. «900 000 = 3 900 000»

В этом деле всё начиналось донельзя банально. Один гражданин продал другому гражданину земельный участок, при этом из рук в руки было передано 3 900 000 рублей, а в договоре указали 900 000, чтобы заплатить поменьше налогов. Классика жанра. Затем, правда, что-то пошло не так: брата продавца изобличили в мошенничестве и подделке документов на землю, осудили, а участок оказался муниципальным и был возвращён судом собственнику. Покупатель вооружился копией (!) расписки на 3 900 000 и пошёл взыскивать с продавца убытки. Суд первой инстанции встал на сторону истца, однако суд апелляционной инстанции с таким решением не согласился. В договоре указано 900 000 – значит, 900 000, и нечего было налоговую обманывать. Да ещё расписка – копия, и срок исковой давности, вдобавок, пропущен. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, однако, со сроком разобралась, насчёт копии посоветовала нижестоящему суду прочитать до конца часть 7 статьи 67 ГПК РФ («… представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств»), но не это главное. Основной смысл и значимость определения Судебной коллегии – в указании (как водится, между строк) на то, что суды при разрешении споров не должны ставить во главу угла задачу воспитать граждан как исправных налогоплательщиков. «Занизили сумму сделки, чтобы заплатить поменьше налогов? Так давайте их за это накажем!» – неправильная логика для суда в деле о возмещении убытков. Суд, может быть, этим и займётся – но когда положено, как положено, по инициативе кого положено (Федеральной налоговой службы, например) и в рамках совершенно другого дела.

Дело № 5, Определение № 78-КГ17-30. «Снизу видней!»

В коммунальной квартире соседка побила соседку. Впрочем, не в этом суть: с тем же успехом могли подраться два незнакомца на улице. Основное: потерпевшая телесные повреждения получила, но не настолько серьёзные, чтобы дело стало уголовным, да и привлечения обидчицы к административной ответственности не было. Зато обращение в суд за возмещением морального вреда последовало. Суд первой инстанции изучил ситуацию, вспомнил, что условий о непременной связи между тяжестью причинённых повреждений и уровнем моральных страданий в законе нет – и удовлетворил требование. Суд апелляционной инстанции, со своей стороны, решил, что раз потерпевшая недостаточно пострадала физически, чтобы причинительница вреда отправилась за решётку или была оштрафована, то возмещения морального вреда потерпевшей не полагается. Ошибка, разумеется, и Судебная коллегия её исправила – но интересна логика, которой она при этом руководствовалась. Как следует из определения Судебной коллегии, суд первой инстанции исследовал доказательства (заслушивал свидетелей, смотрел медицинские документы, может быть, даже синяки и ссадины видел) непосредственно. А суд апелляционной инстанции – по материалам дела. И хотя оба оценивали доказательства по своему внутреннему убеждению (в соответствии со статьёй 67 ГПК РФ), составленное «по горячим следам» внутреннее убеждение суда первой инстанции имело под собой больше оснований, чем внутреннее убеждение апелляционного суда, отвергшего часть доказательств непонятно почему. «Выводы суда первой инстанции основаны на непосредственном исследовании доказательств» - а значит, ему снизу было виднее, имели ли место физические или нравственные страдания потерпевшей, и, при всех прочих равных, его решение имеет приоритет, поскольку он изучил конкретную жизненную ситуацию ближе и детальнее, чем вышестоящий суд.

Дело № 6, Определение № 18-КГ17-166. «Ну рассказывай: как обогнал, как подрезал…»

Просто оживший анекдот. «Мерседес» потерпевшего влетает в яму на дороге и получает повреждения. Ущерб оценивается независимой экспертной организацией. Потерпевший пытается взыскать соответствующую сумму с муниципального казенного учреждения, ответственного за содержание дорог. Суды двух инстанций отказывают в иске, поскольку потерпевший… не доказал, что он не специально въехал в эту яму! И вообще: он ведь намеренно ехал по дороге, правда? А на дорогах в России встречаются ямы – это общеизвестно, верно? То есть всё предвидел – но умышленно выехал на дорогу. Значит, сам виноват, а согласно статье 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации, вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит. Всё, потерпевший свободен. Как писал гениальный Генри Каттнер: «Восторжествует правда. Она неизменно торжествует. Однако правда – величина переменная». Возможно, конечно, судам показалась подозрительной поспешная продажа пострадавшего автомобиля третьему лицу (после независимой экспертизы, но до судебной) – но это ещё не повод столь причудливым образом искажать логику доказывания. На что Судебная коллегия по гражданским делам и указала, отменяя акты нижестоящих судов.

Дело № 7, Определение № 6-КГ17-4. «Деньги дерёшь, а корицу жалеешь».

Интересно, есть ли в стране люди, у которых не вызывает негативных эмоций принудительный сбор в фонд капитального ремонта многоквартирных домов? Если есть, то я не в их числе. Как, вероятно, и истец по данному делу, у которой в квартире случилась, на юридическом канцелярите, «протечка выпавших атмосферных осадков в результате проводимых работ по капитальному ремонту кровли». Из дырки в крыше воды натекло, если по-человечески. Дырку сделал подрядчик. А подрядчика нанял региональный фонд капитального ремонта. И именно к нему пошла с иском хозяйка залитой квартиры. Вообще – логично: нам же говорят, что деньги с нас собирают не абы на что, а на ремонт наших домов. Кому плачу, с того и спрашиваю – нет? Ответчик, конечно, ответил предельно честно: – Нет, ну что вы! Мы только деньги берём, а работают другие люди. Вот с них и спрашивайте.

Но судьи в суде первой инстанции, надо полагать, тоже не особенно любят оплачивать квитанции за капремонт: во всяком случае, суд «пришел к выводу о том, что ответственность за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств по проведению капитального ремонта подрядными организациями, привлеченными региональным оператором, перед собственниками помещений в силу закона несет региональный оператор – фонд капитального ремонта жилых многоквартирных домов». Иск удовлетворили в полном объёме.

В суде апелляционной инстанции, вероятно, и зарплаты побольше, и люди терпимее: признать-то они ответственным регионального оператора признали, но ответственность его ограничили на основании статьи 178 ЖК РФ: «убытки, причиненные собственникам помещений в многоквартирном доме в результате неисполнения (ненадлежащего исполнения) региональным оператором своих договорных обязательств, подлежат возмещению в размере внесенных взносов на капитальный ремонт в соответствии с гражданским законодательством». То есть вот вам, истец, пять с половиной тысяч рублей вместо шестидесяти восьми тысяч – веселитесь!

Согласитесь: подход в корне неправильный. Дело даже не во всенародной антипатии к пресловутым фондам: просто налицо явный дисбаланс. Ущерб, причиняемый на большую сумму (мало ли как можно разнести квартиру при капремонте!) ограничен суммой гораздо меньшей, причём без какого-либо рационального к тому основания. Судебная коллегия по гражданским делам, очевидно, испытала то же чувство, поскольку не ограничилась разрешением конкретного дела (оставив в силе решение суда первой инстанции о возмещении убытков в полном объёме), но даже дала концептуальное разъяснение. Применительно к конкретному случаю, нижестоящим судам было указано, что в ЖК РФ есть специальная норма – часть 6 статьи 182 ЖК РФ, которой установлена ответственность регионального оператора за действия привлеченного им для осуществления капитального ремонта подрядчика:

«Поскольку ч. 6 ст. 182 ЖК РФ ограничение ответственности регионального оператора за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств по проведению капитального ремонта подрядными организациями, привлеченными региональным оператором, не установлено, региональный оператор отвечает за действия подрядной организации перед собственниками в соответствии с принципом полного возмещения убытков».

Это уже хорошо. Но есть и ещё лучше:

«Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, отменяя апелляционное определение и оставляя в силе решение суда первой инстанции, также обратила внимание на неправильное толкование и применение судом апелляционной инстанции положений ч. 5 ст. 178 ЖК РФ в отношении указания на возможность взыскания с регионального оператора убытков только в пределах внесенных истцом взносов на капитальный ремонт».

А именно: да, в части 5 статьи 178 ЖК РФ действительно сказано, что убытки, причиненные собственникам помещений в многоквартирных домах в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения региональным оператором своих обязательств, подлежат возмещению в размере внесенных взносов на капитальный ремонт в соответствии с гражданским законодательством. Но: мы ведь помним основной принцип распределения сбора на капитальный ремонт? Почти коммунистический: «от каждого по жилплощади – каждому по потребности». Взять со всех – неважно, нужен ли их дому ремонт - слить в общий котёл (у которого с большой ложкой сидит региональный оператор) – а потом из этого котла (что останется) черпать на нужды тех, чьему дому ремонт нужен. То есть вся сумма взносов на капитальный ремонт в «котле» – ОБЩАЯ, и именно эта ОБЩАЯ сумма имеется в виду в части 5 статьи 178 ЖК РФ.

«Как видно из содержания приведенной правовой нормы, в ней отсутствует указание на ограничение ответственности регионального оператора внесенными взносами на капитальный ремонт одного собственника, перед которым у регионального оператора возникает обязанность по возмещению убытков».

Часть 5 статьи 178 ЖК РФ, по мнению Судебной коллегии, появилась лишь для того, чтобы отграничить имущество регионального оператора, формируемое за счёт наших взносов, от имущества, формируемого из других источников:

«Поскольку имущество регионального оператора формируется из различных источников, ч. 5 ст. 178 ЖК РФ конкретизируется вид имущества (внесенные взносы на капитальный ремонт, то есть платежи всех собственников помещений в многоквартирных домах в фонд капитального ремонта), за счет и в пределах которого исполняется обязанность регионального оператора по возмещению убытков при неисполнении им своих обязательств перед собственниками».

Шах королю! И удар на добивание из серии «за что боролись, на то и напоролись»:

«Такой подход согласуется с принципами, лежащими в основе функционирования централизованной системы аккумулирования накоплений на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирных домах, призванной обеспечить совместное участие всех собственников помещений этих домов в создании финансовой основы для осуществления капитального ремонта, а не резервирование денежных средств в отношении каждого конкретного собственника в отдельности».

Мат. Нет, бросок опытного дзюдоиста, использующего силу соперника против него самого.

Дело № 8, Определение № 64-КГ17-10. «Безвозмездно – то есть даром»

Это дело я ранее уже видел, оно интересно цивилистическим ребусом: всякая ли бесплатная передача имущества одним лицом другому является безвозмездной сделкой? В данном конкретном случае супруги делят имущество, в том числе земельный участок, оформленный на одного из них и полученный бесплатно (на основании решения органа местного самоуправления) в период, когда они состояли в зарегистрированном браке. Вывод суда: статья 36 Семейного кодекса РФ упоминает в качестве личного имущества каждого из супругов имущество, полученное «по иным безвозмездным сделкам». Решение местной администрации - административный акт, а не сделка. Значит, «бесплатная передача земельного участка одному из супругов во время брака на основании акта органа местного самоуправления не может являться основанием его отнесения к личной собственности этого супруга». Участок придётся делить.

Дело № 10, Определение № 5-КГ17-79. «Однако за время пути проценты могли подрасти»

Человек взял потребительский кредит – и умер. Наследники после вступления в свои права добросовестно погасили основной долг, но банк захотел получить ещё проценты за пользование деньгами, причём с даты открытия наследства. Для наследников всё окончилось предсказуемо грустно: сумму процентов взыскали. Основную ценность в данном деле представляет отграничение судом процентов за пользование денежными средствами, предоставленными по договору займа (ст. 809 ГК РФ), кредитному договору (ст. 819 ГК РФ) либо в качестве коммерческого кредита (ст. 823 ГК РФ) от процентов, взыскание которых является мерой ответственности за неисполнение или просрочку исполнения денежного обязательства (ст. 395 ГК РФ). Итоговый вывод следующий:

«Обязательства по уплате процентов за пользование денежными средствами входят в состав наследства, данные проценты продолжают начисляться и после открытия наследства, а проценты, предусмотренные ст. 395 ГК РФ, являющиеся мерой ответственности за неисполнение денежного обязательства, не начисляются за время, необходимое для принятия наследства».

Принимая наследство с входящим в его состав долгом по займу или кредиту, будьте готовы к тому, что сумма к возврату окажется больше на сумму процентов, набежавших со дня открытия наследства. Проценты же по статье 395 ГК РФ по обязательствам покойного начинают начисляться лишь по истечении времени, необходимого для принятия наследства – и «задним числом» набежать не могут. 

Практика Судебной коллегии по экономическим спорам

Увы: Судебная коллегия по экономическим спорам не даёт поводов для особого оптимизма. Из тринадцати её дел (с пятнадцатого по двадцать седьмое) преобладающее большинство (восемь) составляют банкротные. Споры, возникающие из обязательственных правоотношений, представлены четырьмя делами. Последнее оставшееся дело посвящено применению законодательства об охране объектов культурного наследия. То есть некоторое оживление в экономике мы наблюдаем, однако происходит оно на фоне общего накопившегося негатива с лёгким культурным акцентом. Отмечу наиболее интересные случаи:

Дело № 15, Определение № 305-ЭС15-5734 (4,5). «Хочешь потерять друга – дай ему взаймы»

По большому счёту, данное дело – о добросовестности, и разрешается по соответствующим (самым общим) нормам-принципам (плюс представления суда о должном и недолжном, справедливом и несправедливом). Единственный участник общества (юридическое лицо) в сложный момент выдаёт ему займы, чтобы поддержать. Поддержка не даёт нужного эффекта – общество банкротится. Но суммы займов перед тем успевает вернуть. Конкурсный управляющий, действуя в интересах кредиторов, оспаривает возврат и требует признать «действия, оформленные в качестве возврата займов» недействительными по правилам ст. 10, 168 ГК РФ как совершенные со злоупотреблением правом. Суд первой инстанции удовлетворяет требования управляющего.

С точки зрения лица, выдавшего займы – полнейшая несправедливость! Пытались поддержать утопающую фирму, вложились – почему не можем вернуть своё? Для того, собственно, деньги и предоставлялись именно в форме займа. Суды двух инстанций (апелляционный и округа) с этим согласились. Судебная коллегия, однако, глубокомысленно называет оказанную финансовую помощь мудрёной фразой «приобретшее корпоративную природу капиталозамещающее финансирование» и фактически соглашается с судом первой инстанции. Логику Судебной коллегии просто необходимо проиллюстрировать цитатами:

«Если мажоритарный участник (акционер) вкладывает свои средства через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота. В этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.).

Когда же мажоритарный участник (акционер) осуществляет вложение средств с использованием заемного механизма, финансирование публично не раскрывается. При этом оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе».

А значит, по мнению суда, возложить на пытавшегося помочь участника риск того, что его «план выхода из кризиса, не раскрытый публично» не удастся – справедливо. И вообще, займы по природе своей были не займы, а «санационная деятельность в отношении контролируемого хозяйственного общества, в пределах капиталозамещающего финансирования».

В общем, всё по Шекспиру: «В долг не бери и взаймы не давай; Легко и ссуду потерять, и друга». Главный вывод для юриста: оформление корпоративной финансовой помощи займом ни от чего не спасает и возврата этих денег не гарантирует. Или, как минимум, заимодавец должен быть лицом совершенно посторонним, без прослеживаемой связи с лицами, контролирующими заёмщика.

Дело № 16, Определение № 305-ЭС17-17208. «Куда ни кинь, всюду клин»

Идеальное логическое продолжение предыдущего дела. Участники тоже выдавали своему обществу займы «на поддержку штанов», но оказались на шаг дальновиднее (очевидно, предвидели юридические проблемы с займами): приняли решение об увеличение уставного капитала и оплатили дополнительные вклады зачётом, конвертировав таким образом долги общества по займам. То есть, следуя логике предыдущего дела, докапитализировали общество формально правильно – путём увеличения уставного капитала. Когда дело дошло до банкротства, решение общего собрания участников общества об увеличении уставного капитала было признано недействительным, и участники пошли с заявлением о включении в реестр требований кредиторов. Тут уж впору цитировать Гоголя: «Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» Не помогли. Вывод суда: «последствия недействительности сделки по увеличению уставного капитала, оформленной в том числе решением общего собрания участников общества, хотя и носят реституционный характер (п. 2 ст. 167 ГК РФ), по сути, направлены на уменьшение уставного капитала путем уменьшения номинальной стоимости долей всех участников общества и поэтому не могут конкурировать с требованиями независимых кредиторов.

В силу изложенного такое требование не может быть включено в реестр требований кредиторов».

Дело № 23, Определение № 305-ЭС17-17543. «Кто сорил, тому и убирать?»

Встретив в обзоре судебной практики Верховного Суда дело о соблюдении обязанности по охране объекта культурного наследия, цивилист сначала отмахивается – и только после, вчитавшись, может сказать: а ведь интересно! Вот как в этом деле. Департамент культурного наследия пытается через суд заставить государственное унитарное предприятие, ранее занимавшее исторические палаты XVII века (на праве хозяйственного ведения), прибрать за собой – убрать мусор с территории и из помещений объекта культурного наследия. Аргументируется это тем, что предприятие в тот период, пока здание относилось к его ведению, должно было исполнять охранное обязательство – содержать объект надлежащим образом. ГУП отказывается от уборки со словами: «мы там больше не живём» – здание передано в оперативное управление федеральному государственному бюджетному учреждению. Пусть оно накопившимся мусором и занимается!

С точки зрения житейской логики, кто намусорил, тот пусть и убирает – чем, видимо, и руководствовались суды трёх (!) инстанций. С точки зрения юридической, мотивировка была выбрана следующая: поскольку в силу охранного обязательства лицо, пользующееся объектом культурного наследия, должно выполнять работы по поддержанию его в надлежащем состоянии (производить ремонт, уборку и т.п.), возникающие правоотношения следует рассматривать как подрядные. Соответственно, предприятие, не исполнившее в полной мере охранное обязательство – это подрядчик, не доделавший работу. Судебную коллегию по экономическим спорам, однако, столь вольное обращение с правовыми понятиями не устроило. Ну действительно: что за странный подряд? Любой наш студент легко найдёт нестыковки, не говоря уже об искушённых профессионалах, работающих в Верховном Суде: «указывая на правовую природу охранного обязательства как правоотношения по подряду, суды не учли содержание п. 1 ст. 702 ГК РФ, определяющей содержание прав и обязанностей сторон по договору подряда, а также то, что спорные отношения являются безвозмездными, предприятие должно было выполнить мероприятия, указанные в приложении к охранному обязательству не для департамента, а в целях сохранения имущества, находящегося у него во владении и являющегося объектом особой охраны, исполняя при этом публичную обязанность, установленную Законом об объектах культурного наследия, конкретизированную в этом документе».

Хорошо, но кому тогда убирать? Либо собственнику, либо лицу, за которым здание закреплено в настоящий момент – то есть, очевидно, учреждению, получившему его в оперативное управление. Дело, впрочем, ушло на новое рассмотрение в суд первой инстанции – так что у меня есть сильнейшее подозрение, что спорный мусор ещё долго останется на своём месте… и вообще, наверное, копится на территории вокруг исторических палат XVII века со времён их постройки.

Дело № 24, Определение № 305-ЭС17-16171. «Без бумажки вы букашки»

Вот, наконец, спор, возникший из обязательственных правоотношений! Кто-то всё-таки работает, а не только банкротится или что-нибудь делит. Поставщик передал покупателю оборудование для электростанции, но не передал относящиеся к нему документы (а может и передал, но имел неосторожность это не актировать – кто знает). Довольный покупатель использует оборудование, а на предложение заплатить за него радостно сообщает, что без относящихся к товару документов платежа не будет. Продавец идёт в суд – но суды (трёх, опять же, инстанций) поддерживают покупателя. (Хорошо, что хотя бы встречный иск о взыскании неустойки за просрочку поставки не удовлетворяют.) И только Судебная коллегия по экономическим спорам задаётся простым вопросом: «кому выгодно?» А также: почему покупатель, который якобы не мог использовать оборудование (кстати, благополучно принятое, смонтированное и налаженное), вместо предъявления предусмотренного законом (ст. 464 ГК РФ) требования передать относящиеся к товару документы и, если это не помогло, отказа от договора (в силу положений той же статьи), предпочёл никаких требований такого рода не предъявлять, а просто «зажать» причитающиеся поставщику деньги? Зная сегодняшние тенденции, увы, во многих крупных энергетических компаниях (не платить поставщикам и подрядчикам до последнего возможного момента под любыми предлогами), я бы на месте судей подумал: «смахивает на трюк очередного «эффективного менеджера». Вероятно, в Верховном Суде об этих тенденциях тоже осведомлены, потому что дело отправилось на новое рассмотрение с указанием на неправомерность отказа в удовлетворении требований поставщика и со следующим комментарием: «покупатель не вправе отказаться от оплаты товара, поставленного без необходимой документации, если он не заявил об отказе от такого товара по правилам ст. 464 ГК РФ в связи с невозможностью или затруднительностью его использования по назначению без соответствующих документов».

Дело № 25, Определение № 307-КГ17-18061. «Сдам угол!»

Росреестр отказывает в государственной регистрации договора аренды помещения. Мотивировка: нет в кадастре такого помещения! (Видимо, сделали выгородку.) В договоре есть и номер помещения, и площадь, к договору прилагается план помещения с графическим описанием (в виде выкопировки из кадастрового паспорта здания с обведённым контуром нужного помещения) – но объекта такого вроде как нет. «Вроде как» – потому что вообще-то давно уже можно сдавать в аренду даже части помещений. Суд цитирует пункт 3 статьи 26 Закона № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»: «Договор аренды помещения или части помещения регистрируется как обременение прав арендодателя соответствующего помещения (части помещения)», напоминает о пункте 9 Обзора судебной практики по делам, связанным с оспариванием отказа в осуществлении кадастрового учета, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 30 ноября 2016 г., где ранее разрешалась схожая ситуация, и приходит к выводу: для государственной регистрации договора аренды помещения, если оно не числится в кадастре, но достаточно чётко идентифицировано в договоре, нет препятствий. Единственное, регистрация будет произведена не в отношении помещения как самостоятельного объекта, а по правилам для осуществления государственной регистрации договора аренды части вещи.

Дело № 26, Определение №303-ЭС17-13540. «Первое слово дороже второго»

В договоре аренды помещения стороны предусмотрели право арендатора сдавать это помещение в субаренду. Тот и сдал. А арендодатель взял и передумал! Я, говорит, своему слову хозяин: хочу даю, хочу забираю обратно. Гони, мол, своих субарендаторов в шею. Нет? Тогда вместе с ними и сам убирайся!

Первая и апелляционная инстанции вполне логично решили дело в пользу арендатора, отказав в требовании о расторжении договора. У меня ровно одно обстоятельство вызывает недоумение в этом деле: какое помрачение нашло на арбитражный суд округа, отменивший решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и удовлетворивший иск? Судебной коллегии пришлось возвращать всё на место и разъяснять очевидную вещь: если согласие является условием договора, отозвать его в одностороннем порядке, без внесения изменений в договор, нельзя.

Лично мой профессиональный интерес к обзору на этом исчерпан (разъяснений по вопросам, возникающим в судебной практике, в этот раз совсем мало, и ни одного цивилистической направленности) – но вообще, там ещё много занятного по прочей тематике, особенно в международном разделе – рекомендую. Хватит для удовлетворения любопытства целой армии инопланетных учёных.